- Скажите, Анджей, вам не приходилось встречаться с Меньшиковым или Бакаем?
- Разве они здесь поселились?
- Да.
- Я слыхал, что Бакай свободно ездит в Россию...
- У нас нет такой информации. Нам доподлинно известно, что они сейчас сотрудничают с Владимиром Львовичем Бурцевым... Кстати, когда вы служили в охранке, не приходилось знакомиться с его наблюдательным формуляром?
- Что-то видел... Он ведь сам до девятьсот пятого года работал в терроре?
- Вроде бы так... Во всяком случае, он это утверждает...
- Да, да, он был в терроре... Потом, после манифеста семнадцатого октября, отошел от партии, в ЦК эсеров по этому поводу достаточно много говорили...
- В негативном плане?
- Как сказать.. Пытались понять побудительные мотивы... Он ведь скандалист, этот Бурцев... Знаете, уж если есть истовые правдолюбцы, так только в России, вроде боярыни Морозовой, - хоть на смерть, но обязательно с двумя перстами над головой...
- А кого в охранке знали из эсеровских лидеров?
- Всех. Думаю, всех наиболее заметных...
- По памяти можете перечислить?
- Попробую Чернов, Гоц, Авксентьев, Зензинов, Савинков, Дора Бриллиант.
- А еще?
- Стеблов, Аргунов, Мякотин.
- А еще?
- Больше не помню.
- Попробуйте вспомнить
- Нет, положительно в ум другие имена никак не идут...
- А Евгений Филиппович Азеф? - спросил Рыдз, отхлебывая кофе из тяжелой чашки - Эта фамилия проходила в документах?
- Азеф? Которого Бакай и Бурцев обвиняли в провокации?
- Не знаю. Видимо.
- Нет, Азеф в материалах не проходил. Я достаточно много работал по эсерам, переработал много бумаг о ЦК, но эта фамилия в документах охраны не проходила.
Рыдз мягко улыбнулся.
- Анджей, пожалуйста, не употребляйте в разговоре со мной слово 'охрана'. В этом застенке изнасиловали мою сестру... И она сошла с ума. А когда ее вылечили, повесилась... Будучи беременной... Для меня нет понятия 'охрана'. Только 'охранка'. И никак иначе. Ладно!?
- Конечно, конечно, - ответил Турчанинов, ощутив тягостное неудобство.
- Не сердитесь, если я был резок, хорошо?
- Да разве это можно назвать резкостью? - Турчанинов пожал плечами. - Вы сказали вполне по- европейски. Я исповедую именно такую манеру разговора: с самого начала определить все своими именами, тогда легко иметь дело с собеседником, ничего недосказанного.
- Спасибо, Анджей... Теперь мне бы хотелось передать вам еще одну просьбу Юзефа... Не сочли бы вы возможным посетить Бурцева?
- Это нужно для вашей партии? Или для Юзефа лично?
Рыдз закурил.
- Неразделимые понятия.
- Конечно, готов... Хотя в отличие от Меньшикова и Бакая я оказывал такую помощь Юзефу... вашей партии, которая по законам империи подлежит суду... Скорее всего военному. Я ведь преступил присягу, так что охран... охранка, включив меня в розыскные листы, вполне может потребовать моей выдачи и у французской полиции, если узнает о моих контактах с Бурцевым.
- Я встречусь с Бурцевым и объясню ему вашу ситуацию. Думаю, он отнесется к вашему особому положению с пониманием.
- Да, такой визит был бы весьма уместен.
- Хотя, - Рыдз снова улыбнулся своей мягкой, женственной улыбкой, - я тоже в розыскных листах, ушел из-под виселицы...
- Тогда не надо! Ни в коем случае, - воспротивился Турчанинов. - Я все устрою сам, спишусь с ним, договорюсь о встрече на нейтральной почве, вам рисковать нельзя.
- Спасибо, Анджей, это так трогательно. Тем не менее сейчас я отвечаю за вашу безопасность, а не наоборот... Давайте увидимся здесь же, завтра, в девять. Вас это время устроит?
- В десять. Я сдаю свой пост в девять... Я теперь служу ночным портье, смена кончается не ранее девяти пятнадцати... Пока все передашь сменщикам, то да се...
- Денег на жизнь хватает?
- Вполне, благодарю.
- А на ветчину? - Рыдз снова улыбнулся. - Юзеф уполномочил меня передать вам некоторую сумму... Лицо Турчанинова замерло.
- Видите ли, я какой-никакой, но русский дворянин... Я не умею принимать вспомоществование от кого бы то ни было. Так что просил бы вас более к сему предмету не возвращаться. Завтра в десять здесь же, честь имею.
- Минуту, - остановил его Рыдз. - Вы напрасно сердитесь, Анджей. В нашем обществе взаимная выручка не считается обидной. Мы живем несколько иными, скажем так, нравственными категориями. Они основаны на абсолютном доверии друг к другу... Вам, возможно, понадобятся деньги для работы... Для нашей работы. Вот в чем дело. И это не есть какая-то подачка... Или тем более оплата услуги... Рациональная оценка сложившейся ситуации, всего лишь. Ваше бывшее звание в охранке ротмистр?
- Точно так.
- Никаких документов, удостоверяющих вашу личность, не сохранилось?
- Все сохранилось, как же иначе... Иначе на острове Сен Луи (11) не дадут продления вида на жительство.
- Но вы здесь обосновались не под своим именем?
- Конечно. У меня вполне надежный паспорт, - Турчанинов усмехнулся, - выкраден из охран охранки.
- До завтра, ладно?
Турчанинов не удержался, шутливо передразнил:
Рыдза.
- 'Вадно' Поляка сразу можно определить по вполне французским буквам - 'в' и 'л'.
Рыдз рассмеялся.
- До встречи, Анджей.
2
Квартира Владимира Львовича Бурцева, которую он снимал на Ваграме, являла собою Румянцевскую библиотеку в миниатюре стены трех комнат, широкого коридора, даже кухни были заставлены самодельными стеллажами, набитыми книгами, журналами, большими папками с газетными вырезками, бюллетенями заседаний Государственной думы, выпусками правительственных вестников; запах кофе был постоянным; Бурцев варил его по-студенчески, на спиртовке; пил из крохотной чашки, всего на два глотка, длинные зубы от постоянного курения и крепчайшего кофе были желты, подшучивал над собою 'Вроде старого коня - не заметил, как жизнь просквозила'.
Рыдза признал сразу же. но, однако, настоящим именем называть не стал, осведомился, как следует обращаться; выслушав ответ- 'Мацей', удовлетворенно кивнул и, пригласив устраиваться в кабинете где свободного пространства почти не было, оттого что кипы новых не проработанных еще газет валялись на полу, между скрипучими разностильными стульями, отправился готовить кофе.
Вернувшись со своей крохотной чашечкой и стаканом для Рыдза осведомился:
- Чем могу служить?
- Владимир Львович мы получили данные, которые бы хотелось перепроверить. Один наш товарищ видел как глава боевки социалистов-революционеров садился в экипаж некоего полицейского чина
