Уэллс выглядел растерянным и подавленным. В таком состоянии можно действовать, только подчиняясь командам извне. То бишь моим командам… Он достал сотовый и набрал номер. Послушал трубку и произнес:
– Меня попросили подождать.
Ждать нельзя. Пока Генри дозвонится до Скотланд-ярда, пока сыщики сообразят, что от них требуется, и начнут облаву, Гродин будет далеко.
– Где двери, через которые грузили мумию?
– Я покажу, – по-деловому сказала женщина, быстро поднявшись.
– Алена, опомнись! – крикнул вдогонку Уэллс. – Какой розыск? Это же старина Гродин! Из Йоркского университета!
Я остановилась возле двери. Мисс Эндрюс была уже коридоре.
– Вот именно, что
Мисс Эндрюс и я бежали по коридорам запасников. «Бежали» – конечно, сильно сказано. У обеих туфли на душераздирающих шпильках и юбки, в которых рекорд не побьешь. Но торопились как могли.
– Я не знала, – пыталась оправдаться она. – Этот человек давно работает с музеем.
– Вы не могли знать.
К сожалению, мне известно, кто такой профессор Гродин. Я также знаю, кому он служит. Прикрываясь званием ученого, этот человек работает на организацию, которая собирает уникальные артефакты, а остальные древности, попадающие ей в руки, безжалостно испепеляет, крушит, уничтожает. Эти люди давят хрупкие археологические черепки и человеческие жизни словно трактором. Гродин – просто малодушный человек и предатель, достойный собственного зала в музее «Выдающиеся мрази современности». Он способствовал убийству своего помощника, хорошего парня Чарльза Фарингтона. Он использовал меня в корыстных целях, затем бросил на растерзание бандитам. Не возражал, когда Бейкер хоронил нас с Овчинниковым заживо.
Вот поэтому я переживаю за мумию Хромоногого Ульриха. Просто места не нахожу. Гродин не проводит научных исследований. Он – расхититель гробниц, «черный археолог». Если мумия как-то связана с поисками Священного Камня, то Гродин воспользуется ею, а затем уничтожит. Разрубит на мелкие кусочки и отправит в ближайшую топку.
Однако появление Гродина в истории с конунгом открывает интересные детали. Теперь мне известно, кто стоит с противоположной стороны, кто прячется за занавесом…
Мы оказались возле стальной клепаной двери, над которой горели зеленые буквы «Выход». Стоявший рядом пожилой охранник с длиннющими баками посмотрел на нас с недоумением. Мисс Эндрюс попросила, чтобы он выпустил меня.
Пока охранник отпирал замок, я вспомнила, что оставила возле пустого контейнера на складе свою сумку.
Взволнованно оглянулась на длинный коридор.
Если бежать обратно, потеряю уйму времени. Сумка никуда не пропадет, но в ней остался сотовый…
Двери распахнулись, впустив в коридор бледный дневной свет. Пробормотав слова благодарности, я вылетела навстречу пожелтевшим деревьям и низкому пасмурному небу.
Люди в разных странах мира говорят на разных языках, употребляют разную пищу, носят разную одежду – от банановых листьев до хрустящих смокингов, бродят по улицам – заболоченным или сверкающим. Люди спешат, торопятся, бегут на работу, за детьми, за транспортом, в магазины, где проходит осенняя распродажа, в булочные за свежими батонами… Но во всех странах, во всех городах и деревнях обязательно встречаются прохожие, которые никуда не спешат, не торопятся. Они отбегали свое. Сидят на лавочках и щелкают семечки, тщательно выгуливают собачонок, выскребают с газонов скошенную траву и без конца втыкают цветы в землю. Такие люди все видят, все подмечают вокруг.
Я искала как раз их. Только они могли указать, в какую сторону поехал грузовик мистера Томсона. Белый фургон с готическими буквами на борту.
Старушка с роскошным персидским котом на поводке поведала дребезжащим голосом, что «белая машина» свернула на Нью-Оксфорд-стрит. Я поблагодарила, она ответила: «Всегда пожалуйста, заходите еще». Видимо, в каком-то магазине работала.
Выбежала к дороге.
Движение небольшое, но машины были. Три подряд такси-кеба пронеслись мимо, словно не заметив моей вытянутой руки. Небольшие, старомодные и квадратные. Черные, как колесница Сатаны, и совершенно безразличные к чужим проблемам. Завидев четвертый кеб, я не стала дожидаться, пока он горделиво промчится мимо, и кинулась на автомобиль.
Водитель ударил по тормозам. Кеб пошел юзом на скользком асфальте. Я прыгнула на капот, чтобы автомобиль не сшиб меня, как кеглю в боулинге. Туфли полетели в стороны – кажется, одна свалилась под колесо. Задела локоть – боль прострелила руку от плеча до запястья.
Еще пару метров кеб проехал вместе со мной на капоте. Потом остановился.
Я скатилась с полированного капота, распахнула пассажирскую дверь и наткнулась на безмятежный взгляд чернокожего водителя.
– Леди собиралась решить какой-то вопрос под колесами моего автомобиля? – сочувственно осведомился он.
Я упала в кресло и хлопнула дверью. Кажется, чересчур громко. Уставилась на свои ноги. Туфли остались где-то… черт знает где. Жалко, но не до них.
– Леди желала поймать такси, – ответила я. – Скорее, поворачивайте на Нью-Оксфорд!
– Скорее не получится. Именно на моей машине установлен экспериментальный ограничитель, не
