— Не трогайте его, — предупредил Джордж.
Аркадий закрыл Кервиллу глаза, застегнул пальто и поцеловал в холодную щеку.
— Отойдите от него, пожалуйста, — сказал Уэсли. Аркадий отошел. Ирина была белее Кервилла, резко обозначилась потемневшая метка на щеке. Поняла ли она наконец? Вспомнила ли Костю, увидев Кервилла? Догадалась ли, кому уготована участь Валерии? Поняла ли она наконец, как недалеко они ушли от Парка Горького?
Сзади из-за деревьев вышел Осборн с ружьем в руках. У ног — третий серый пес с черными пятнами у глаз и вокруг шеи. Морда в засохшей крови.
— Он убил моих собак, — пояснил он Аркадию, взмахом ружья указывая на Кервилла. — За это я ему выпустил кишки. Потому что он убил моих собак.
Он разговаривал с Аркадием, словно рядом никого не было. На нем был охотничий костюм, сапоги со шнуровкой, зеленая егерская шляпа и перчатки из свиной кожи. Ружье спортивной модели с оптическим прицелом. На поясе в ножнах тяжелый нож. Аркадий заметил, что снег перестал — не падало ни снежинки, даже с гнувшихся под снегом ветвей. Место действия обрамляла фарфоровая белизна.
— Вот вам ваши друзья, — сказал Уэсли.
Осборн, однако, продолжал разглядывать покойника.
— Вы обязались держать Кервилла от меня подальше. — бросил он Уэсли. — Вы обещали обеспечить мне охрану. Если бы не собаки, он бы меня достал.
— Но не достал же, — возразил Уэсли. — А теперь он не помеха.
— Не ваша заслуга, — отрезал Осборн.
— Главное, — сказал Уэсли, — что мы доставили ваших друзей. Теперь они полностью в вашем распоряжении.
— И сотрудников КГБ, — добавил Аркадий.
Уэсли, Джордж и Рэй, которые начали было отходить в сторону от Аркадия с Ириной, остановились.
— Ловкий ход, — сказал Уэсли Аркадию. Потом обернулся к Осборну. — Вы правы, а я ошибался. Этот русский действительно умен, но он доведен до безрассудства и потому лжет.
— Зачем ты это сказал, Аркаша? — спросила Ирина. — Ты же все испортишь!
Нет, подумал Аркадий, она все еще не понимает.
— Откуда вы это взяли? — спросил Осборн Аркадия.
— Уэсли встречался с одним из них на пароме. Он выходил из машины поговорить с ним, — ответил Аркадий.
— Когда мы были на пароме, шел снег, была метель, — Уэсли старался говорить как можно убедительнее. — Он вряд ли вообще мог видеть что-либо из машины, не говоря уж о том, чтобы засечь тайную встречу.
— Вы кого-нибудь узнали? — спросил Осборн Аркадия.
— Видимость, верно, была плохая, — признал Аркадий.
— Стоит ли его вообще спрашивать? — вмешался Уэсли.
— Но я даже в метель узнаю рыжего антисемита — офицера КГБ, — сказал Аркадий.
— Извините, — ответил Уэсли Аркадию, — но вам никто не поверит.
Но ни Аркадий, ни Осборн не замечали Уэсли. Они вполне могли остаться один на один. Кто больше других заслуживает этого, как не убийца и следователь? Два человека, которые сошлись с противоположных сторон убийства. А также с противоположных сторон постели. Это была интимность вдвойне, которой не удостоиться даже Ирине. Кто, кроме них, был способен физически ощущать вес снега, пока висящего в небе, и чуть ли не слышать звучащую в воздухе музыку Чайковского? Осборн испытующе смотрел на Аркадия, тот не отводил глаз. Поверяй мои слова, думал Аркадий, обнюхивай, пробуй на вкус. Я чувствую, как ты ступаешь внутри меня, подобно волку на снегу. Попробуй на ощупь мою ненависть — она в сердце. А вот неотвратимость возмездия требует мужества, которое всегда в желудке. Всего этого не хватило Кервиллу. У меня их в достатке. Теперь-то ты знаешь?
Уэсли не сводил с них глаз и в последний момент сделал знак Рэю.
Осборн выстрелил, почти не целясь. Голова Уэсли дернулась. Половины его гладкого лба как не бывало. Он упал на колени и затем рухнул грудью на землю. Пока Рэй пытался освободить пистолет из кобуры, спрятанной под пальто и курткой, Осборн движением затвора выбросил гильзу, вставил в казенник свежий патрон и выстрелил снова. Рэй сел на землю, глядя на окровавленную руку. Он медленно поднял ее, посмотрел на дыру в груди и завалился на бок. Пес Осборна бросился на Джорджа. Джордж выстрелил, когда тот был в воздухе. Пес замертво упал на землю. Плечо Осборна окрасилось кровью. Аркадий сообразил, что издали стрелял еще кто-то. Джордж откатился за дерево. Аркадий повалил Ирину в снег, Осборн исчез за деревьями.
Они лежали, уткнувшись лицом в снег. Услышали, как мимо пробежал Джордж, а потом кто-то еще. По-английски перекликались голоса, некоторые с русским акцентом. Он узнал голоса Рюрика и Ники. Аркадий подполз к Рэю и вытряхнул из его пальто револьвер. Из кармана выпали и ключи от машины.
— Можно захватить машину, — сказала Ирина, — и уехать.
Он вложил ей в руку ключи, оставив себе револьвер.
— Уезжай, — сказал он, а сам кинулся в лес вслед за другими. Нащупал и освободил предохранитель с левой стороны барабана. Следы на снегу легко различались: Джорджа, Осборна и еще две пары с противоположной стороны. Он слышал впереди возбужденные крики и треск веток. Раздался ружейный выстрел, за ним беглый огонь из пистолетов.
Звуки борьбы отдалялись. Аркадий крадучись двинулся дальше. В снегу на спине со странно подогнутыми ногами лежал мертвый Ники. Немного дальше увидел следы Осборна, который в этом месте сделал петлю и устроил засаду.
Перестрелка прекратилась. Наступила тишина. Аркадий перебегал от дерева к дереву. Дыхание, казалось, было слышно по всему лесу. Изредка от ветра на землю шлепались комья снега, заставляя его испуганно подпрыгивать. Он услышал другие звуки, которые поначалу принял за птичий щебет, резкий возбужденный писк, то усиливавшийся, то ослабевавший в зависимости от порывов ветра. Лес заканчивался второй, внутренней оградой из панцирной сетки и парусины. В проломе, опутанная парусиной и изоляторами, застряла машина Кервилла. Водитель находился внутри. Вокруг отверстия на заднем стекле разбегались трещины. На переднем сиденье выпрямившись сидел Крыса. Он был мертв. На лице из-под порванной шапочки лентами запеклась кровь.
Аркадий подошел к другим воротам. Они были открыты, въезд пересекали почти засыпанные снегом отпечатки шин и свежие следы бежавших людей. Внутри ограды обитали соболи Осборна.
Огороженный участок имел прямоугольную форму, примерно сто метров на шестьдесят. Простая планировка. У ворот располагались баки из гофрированной стали для отходов и конура для собак, с кольца свисали три цепи. Следы колес вели к дальнему концу, где у одноэтажного бетонного здания стояла автомашина Осборна. Здание казалось достаточно большим, чтобы разместить там холодильники, кухню и карантинный отсек. Человеческие следы вели к навесу с соболями. Генералы во Дворце пушнины просчитались — Аркадий насчитал десять поднятых на сваи открытых навесов под деревянными крышами, каждый длиной двадцать метров, в которых размещалось по два ряда клеток, разделенных проходом. В каждом ряду четыре клетки — выходит, всего около восьмидесяти. Восемьдесят соболей в Нью-Йорке! Отчетливо разглядеть зверьков было невозможно — они возбужденно метались в клетках. Не видно и Осборна, Джорджа и Рюрика, хотя укрыться практически негде — только пластмассовые контейнеры у каждого навеса и забетонированные дренажные желоба под каждым рядом клеток. Американский револьвер необычной модели, с коротким стволом, явно не годился для прицельной стрельбы. Да и сам он был не ахти какой стрелок. Вряд ли кого поразишь, если стоять у служебного здания или у конуры. Он побежал к ближайшему навесу.
Сначала он услышал выстрел, а уж потом свист пули. Должно бы быть, наоборот, подумал он. Он споткнулся, но удержался на ногах. Из пистолета вряд ли попадешь в грудь припавшего к земле человека, подумал он. А вот ружейный заряд достал бы. Он нырнул под клетки. Больно царапнуло по ребрам.
Над ним яростно верещали соболи. Они безостановочно метались по стенкам из оцинкованной сетки. Зверьки больше походили на кошек, нежели на животных своей породы, пушистые ушки тревожно
