– Вы, школьный учитель, извините за выражение, путаетесь с женатым мужчиной на глазах у его дочери. Где ваш педагогический такт? Где человеческая порядочность?! То, что вас бросил муж, не дает вам права разрушать чужие семьи.
…После уроков он стоял в школьном дворе на своем обычном месте.
– Не появляйтесь здесь больше, – проходя мимо, посоветовала я.
– Почему? – Сразу сник, стал совсем уж беспомощным.
– Не хочу разрушать чужие семьи…
В понедельник Макарова не пришла в школу.
– Где ты была, Света? – спросила я на следующий день.
– На похоронах, папка умер.
– Господи!!! Почему?!
– Он же кодированный. А тут опять нажрался, – солидно объяснила девочка, копируя материнские интонации.
И вот после всего этого является Дод. Смотрит с обожанием, дарит розы, словно переселяет в волшебную страну. Но не успела я даже оглядеться в этой стране, как снова надо собираться назад.
– Нет, не хочу!
Я резко поднялась, села. Взгляд упал на настенные часы – половина пятого. Весь день на диване не пролежишь… В прихожей меня ждала прекрасная картина: посередине в грязной луже валялись ботинки Олега, а сам Олег, стоя на пороге детской, истерически орал на младшего:
– Развел тут бардак со своей мульней, а мы с Денькой убирать должны!
– Я тоже за тобой убираю. – Илюшка, не сдаваясь, пихнул брата в живот.
– Ах ты, малявка. – Олег замахнулся, но раздумал, заметив меня.
Я молчала, подавленная ощущением бессмысленности уходящей жизни.
Дод позвонил вечером следующего дня.
– Марина, я должен объяснить тебе… Возникли проблемы с таможней – срочно пришлось ехать в Питер.
– Но все, я надеюсь, обошлось. – Я старалась говорить приветливо, не слишком официально, но и не слишком радоваться.
– В общем обошлось. По телефону поздравлять тебя не буду. Заеду за вами завтра.
– Во сколько?
– В одиннадцать.
– А куда мы поедем?
– В Звенигород.
Вот, все решил за меня… А хорошо это или плохо? Я задумалась.
– Марина, – позвал Дод. – Почему ты молчишь?
– Прощаюсь со своей независимостью.
– Правильное решение.
По случаю загородной прогулки мальчишки вскочили ни свет – ни заря. Сквозь сон до меня доносились их переругивающиеся голоса. Я открыла глаза: весеннее солнце заливало комнату, в распахнутую форточку пахнуло морозцем, чуть колыхалась тюлевая занавеска. Меня охватило предчувствие счастья.
Еще с вечера я решила, что поеду в Звенигород в джинсах и коротком шерстяном джемпере цвета выгоревшей соломы. Спереди аппликация: темно-зеленые болотные травы, коричневый бархатистый камыш чуть склонились под озерным ветерком. В комплекте с джемпером длинный темно-зеленый, в цвет трав, жакет без пуговиц. В нем-то и было все дело. Когда без пяти одиннадцать Дод позвонил по домофону и дети, на ходу застегиваясь, помчались вниз, я с ужасом обнаружила, что жакет торчит из-под куртки. Ехать в одном джемпере в лес холодно. Надеть жакет, а вместо куртки старую дубленку – испортить себе настроение на весь день. Я вытащила дубленку из шкафа, но тут же с досадой убрала обратно. Придется снимать травяной наряд. А жаль – он мне так идет. Я внимательно посмотрела на себя в зеркало, и в этот миг на мои плечи опустилась… лисья шуба. Рыжий, почти красный мех сливался со вспыхнувшими щеками. Я медленно обернулась: Дод стоял прислонившись спиной к двери.
– Поздравляю тебя с праздником, Марина. Вот, примерь.
Я машинально просунула руки в рукава, машинально застегнула крючки… Не слишком расклешенный, прикрывающий колени свингер. Воротник можно застегнуть на шее, а можно разложить по плечам. Густой пушистый мех блестел даже в нашем полутемном коридоре… Модель не самая модная, но если бы я сама покупала себе шубу, то выбрала бы именно такую. Безумно дорогая, но… это была нужная вещь в нужный момент!
– Как ты смог догадаться? – только и выговорила я.
Дод привлек меня к себе, учащенно дыша, отыскал губами губы. Тело затрепетало в сладкой истоме. Хотелось, чтобы эти властные руки не разжались никогда. После долгого поцелуя я спрятала голову у него на груди.
– Марина, нас ждут. – Это было сказано очень вовремя, потому что через секунду в квартиру вбежал Илюшка.
