христианства на запад от Днепра, в странах, которые он должен был посещать по отношениям своим к Польше; есть известие, что в 992 году он ходил с епископами на юго-запад, учил, крестил людей и в земле Червенской построил в свое имя город Владимир и деревянную церковь Богородицы.
Мы видели, по каким областям и городам было распространено христианство при Владимире; теперь обратимся к другому вопросу: откуда первоначальная русская церковь получила себе священнослужителей? Митрополит и епископы были присланы из Царя-града; в Киеве, если прежде были христиане, была церковь, то были, разумеется, и священники; Владимир привел из Корсуня тамошних священников и священников, приехавших с царевною Анною. Но все этого числа было недостаточно для крещения и научения людей в Киеве и других местах, и вот есть известие, совершенно согласное с обстоятельствами, что присланы были священники из Болгарии, которые были способны учить народ на понятном для него языке; есть даже известие, что и первые епископы и даже митрополит Михаил был из болгар. Но сколько бы ни пришло священников греческих и болгарских, все их было мало для настоящей потребности; нужно было умножить число своих русских священников, что не могло произойти иначе, как чрез распространение книжного учения. Такое распространение было предпринято немедленно после всенародного крещения в Киеве, ибо в нем митрополит и князь видели единственное средство утвердить веру. Отцы и матери били мало утверждены, оставить детей при них - значило мало подвинуть христианство, ибо они воспитывались бы более в языческих понятиях и обычаях; чтоб сделать их твердыми христианами, необходимо было их на время оторвать от отцов плотских и отдать духовным; притом, как выше замечено, только одним этим средством можно было приобресть и священников из русских. Летописец говорит, что Владимир велел отбирать детей у лучших граждан и отдавать их в книжное ученье; матери плакали по них, как по мертвых, прибавляет летописец, потому что еще не утвердились верою. Детей роздали учиться по церквам к священникам и причту. В непосредственном отношении к принятию христианства находится также следующее известие, сообщаемое летописью: в княжение Владимира умножились разбои, и вот епископы сказали великому князю: «Разбойники размножились, зачем не казнишь их?» Владимир отвечал: «Боюсь греха». Епископы возразили на это: «Ты поставлен от бога на казнь злым, а добрым на милование; тебе должно казнить разбойника, только разобрав дело». Владимир послушался, отверг виры и начал казнить разбойников; но потом те же епископы вместе с старцами сказали ему: «Рать сильная теперь; если придется вира, то пусть пойдет на оружие и на коней». Владимир отвечал: «Пусть будет так»; и стал он жить опять по устроению отцовскому и дедовскому. Это известие показывает нам влияние духовенства прямо уже на строй общественный: не в церковных делах, не о средствах распространения христианства советуется Владимир с епископами, но о том, как наказывать преступников; вместе с старцами епископы предлагают князю о том, куда употреблять виры, заботятся о внешней безопасности, и князь соглашается с ними.
Теперь обратимся ко внешней деятельности Владимира. К его княжению относится окончательное подчинение русскому князю племен, живших на восток от великого водного пути. Олег наложил дань на радимичей, Святослав - на вятичей, но или не все отрасли этих племен пришли в зависимость от русского князя, или, что всего вероятнее, эти более отдаленные от Днепра племена воспользовались уходом Святослава в Болгарию, малолетством, а потом междоусобием сыновей его и перестали платить дань в Киев. Как бы то ни было, под 981 годом встречаем у летописца известие о походе на вятичей, которые были побеждены и обложены такою же данью, какую прежде платили Святославу, - ясное указаяие, что после Святослава они перестали платить дань. На следующий год вятичи снова заратились и снова были побеждены. Та же участь постигла и радимичей в 986 году: летописец говорит, что в этом году Владимир пошел на радимичей, а перед собой послал воеводу прозванием Волчий Хвост; этот воевода встретил радимичей на реке Пищане и победил их; отчего, прибавляет летописец, русь смеется над радимичами, говоря: «Пищанцы волчья хвоста бегают». Кроме означенных походов на ближайшие славянские племена, упоминаются еще войны с чужими народами: с ятвягами в 953 году; летописец говорит, что Владимир ходил на ятвягов, победил и взял землю их; но последние слова вовсе не означают покорения страны: ятвягов трудно было покорить за один раз, и потомки Владимира должны были вести постоянную, упорную, многовековую борьбу с этими дикарями. В скандинавских сагах встречаем известие, что один из норманских выходцев, находившийся в дружине Владимира, приходил от имени этого князя собирать дань с жителей Эстонии; несмотря на то что сага смешивает лица и годы, известие об эстонской дани, как нисколько не противоречащее обстоятельствам, может быть принято; но нельзя решить, когда русские из Новгорода впервые наложили эту дань, при Владимире ли, т. е. при Добрыне, или прежде. Встречаем в летописях известия о войнах Владимира с болгарами, с какими - дунайскими или волжскими - на это разные списки летописей дают разноречивые ответы; вероятно, были походы и к тем и к другим и после перемешаны по одинаковости народного имени. Под 987 годом находим известие о первом походе Владимира на болгар; в древнейших списках летописи не упомянуто, на каких именно, в других прибавлено, что на низовых, или волжских, в своде же Татищева говорится о дунайских и сербах. Как бы то ни было, для нас важны подробности предания об этом походе, занесенные в летопись. Владимир пошел на болгар с дядею своим Добрынею в лодках, а торки шли на конях берегом; из этого видно, что русь предпочитала лодки коням и что конницу в княжеском войске составляли пограничные степные народцы, о которых теперь в первый раз встречаем известие и которые потом постоянно являются в зависимости или полузависимости от русских князей. Болгары были побеждены, но Добрыня, осмотрев пленников, сказал Владимиру: «Такие не будут нам давать дани: они все в сапогах; пойдем искать лапотников». В этих словах предания выразился столетний опыт. Русские князья успели наложить дань, привести в зависимость только те племена славянские и финские, которые жили в простоте первоначального быта, разрозненные, бедные, что выражается названием лапотников; из народов же более образованных, составлявших более крепкие общественные тела, богатых промышленностию, не удалось покорить ни одного: в свежей памяти был неудачный поход Святослава в Болгарию. В предании видим опять важное значение Добрыни, который дает совет о прекращении войны, и Владимир слушается; оба народа дали клятву: «Тогда только мы нарушим мир, когда камень начнет плавать, а хмель тонуть». Под 994 и 997 годами упоминаются удачные походы на болгар: в первый раз не сказано на каких, во второй означены именно волжские. Мы не будем отвергать известий о новом походе на болгар дунайских, если примем в соображение известия византийцев о помощи против болгар, которую оказал Владимир родственному двору константинопольскому. Важно также известие о торговом договоре с болгарами волжскими в 1006 году. Владимир по их просьбе позволил им торговать по Оке и Волге, дав им для этого печати, русские купцы с печатями от посадников своих также могли свободно ездить в болгарские города; но болгарским купцам позволено было торговать только с купцами по городам, а не ездить по селам и не торговать с тиунами, вирниками, огнищанами и смердами.
Ко временам Владимировым относится первое столкновение Руси с западными славянскими государствами. Мы оставили последние в половине IX века, когда моравские князья обнаружили попытку основать у себя народную церковь и когда история Польши начала проясняться с появлением новой княжеской династии Пястов. Между тем борьба моравов с немцами продолжалась еще с большим ожесточением; чехи и сербы принимали в ней также участие; моравы вели войну по старому славянскому обычаю: они давали врагу свободно опустошать открытые места, и враг, опустошив землю и не покорив народа, должен был возвращаться без всякого успеха и гибнуть с голоду на дороге. Но Ростислав, непобежденный немцами, был схвачен и выдан Карломану, сыну и наследнику Людовика немецкого, племянником своим Святополком, который, чтоб иметь себе опору и обеспечение, поддался немецкому королю; Ростиславу выкололи глаза и заперли в один немецкий монастырь. Гибель Ростислава, однако, ненадолго переменила ход дел: Святополк наследовал его стремления, и борьба возобновилась с новою силою, причем Святополк начал уже наступательные движения на немецкие области. При Святополке яснеет и история чехов, потому что в это время принял христианство князь чешский Буривой от св. Мефодия. Не Моравии, однако, и не западным славянам вообще суждено было основать славянскую империю с независимою славянскою церковию. В последнее десятилетие IX века на границах славянского мира явились венгры. Политика дворов византийского и немецкого с самого начала обратила этот народ в оружие против славян: греки обратили их против болгар, немцы - против Моравской державы. Арнульф Каринтийский, побочный сын Карломана, соединившись с венграми, пошел на Святополка; моравы, по обычаю, засели в укреплениях и дали пленить землю свою врагам, которые и должны были только этим удовольствоваться. Но в 894 году умер Святополк, и с ним рушилось могущество первой славянской державы. В то время, когда западным славянам нужно было сосредоточить все свои силы для отпора двум могущественным врагам, моравские владения разделились на три части между тремя сыновьями
