Выборга, Кексгольма и Сортавалы. Путь в центральную часть Финляндии и к ее столице был открыт. Финское правительство согласилось на предложение СССР о мирных переговорах.
Начавшиеся 1 марта 1940 года переговоры привели в ярость покровителей Финляндии. Англия и Франция почти в ультимативной форме потребовали от Таннера немедленно обратиться к ним с просьбой о вооруженной помощи. В финско-советских переговорах появились тревожные паузы. Но уже не было никаких пауз на фронте: Красная Армия продолжала наступать, поставив финскую армию на грань катастрофы. И финскому правительству ничего не оставалось, как подписать договор и приказать своим войскам прекратить огонь; была бита главная козырная карта, на которую, затевая опасную игру, надеялись сильные мира капитализма.
Но и после того как был потушен очаг войны на севере, великие державы Запада не отказались от задуманного. Весь март командование английской и французской армии уточняло детали предстоящих военных действий против Советского Союза. В апреле французское правительство трижды заслушивало доклад генерала Вейгана о готовности к нападению на СССР. И срок нападения был намечен: на конец июня или начало июля. Влекла наших недругов заманчивая надежда, что и нацеленный на Францию удар Германии будет тоже перемещен на Восток...
А Советское правительство, заключив пакт с Германией, продолжало высветливать в тайных потемках межгосударственных отношений путь для своей страны, для своего народа, надеясь выиграть время, чтобы подготовиться к грядущим битвам, если они будут навязаны.
Но как определить на этом пути роковые столбы, отделяющие мир от войны?..
Картины недалекого прошлого и размышления о нем утомили Нила Игнатовича. Он, словно сделав какую-то неотложную, трудную работу, закрыл глаза и опять почувствовал себя бестелесным, куда-то плывущим среди мрака и тихого звона. Ему казалось, что он еще чего-то не додумал, чего-то не выполнил, но уже не мог сосредоточить свои ставшие непослушными мысли: они ускользали, растворялись или дразнили издалека - недосягаемые, округло-неухватистые. Попытки угнаться за какой-то очень нужной мыслью еще больше утомляли его, и он покорился своему бессилию...
Проснулся Нил Игнатович от ощущения странной неловкости и смутного беспокойства. Сквозь щели глаз увидел белый халат, облегавший чье-то крупное тело. Открыл глаза и узнал маршала Шапошникова. Борис Михайлович, ссутулившись, сидел рядом на стуле и смотрел на Нила Игнатовича с грустной задумчивостью.
- Ох ты боже мой! - Нил Игнатович слабо вскинулся, нащупывая немощной рукой пенсне на простыне. - Генерал-майор спит, аки неразумный младенец, а маршал сидит возле него и караулит!..
Борис Михайлович скорбно улыбнулся одними уголками губ и погладил исхудалую руку профессора.
- Ну, здравствуйте, батенька мой... Какой же я для вас маршал? Это вы для меня генералиссимус науки.
Не в такие уж далекие дореволюционные годы, когда Шапошников учился в Академии Генерального штаба русской армии, Нил Игнатович Романов вел там курс военной истории; потом Романов преподавал в Академии имени Фрунзе, которую несколько лет возглавлял Борис Михайлович, где их и сблизила общая борьба против всякого рода вульгаризаторства в теории и практике военного дела, упрощенчества в толковании стратегии и оперативного искусства.
- Не прибедняйтесь, Борис Михайлович. - Нил Игнатович с искренним почтением взглянул на маршала. - Я из леса военной истории так и не выбрался, а вы, постигнув океан знаний, стали истинным жрецом стратегии. Помню, как вы планировали бросок наших армий на помощь Чехословакии, а потом план помощи Франции на случай нападения на нее Гитлера. Превосходно!..
- Какой толк от этих планов?.. - Шапошников вздохнул и нахмурился. Не понадобились... А было время, когда имелась возможность раздавить Гитлера... Не захотели Англия и Франция. У них другие цели... Вот и пожинаем плоды - вначале они, а теперь наш черед...
При этих словах Нил Игнатович положил руку на колено Бориса Михайловича и посмотрел в его лицо.
- Когда? - после напряженной паузы спросил он. - Если, конечно, не секрет.
- Какой там секрет, тем более от вас. - Но маршал непроизвольно оглянулся на дверь. - Доносили о многих сроках... Теперь ждем завтра.
- Я так и знал, двадцать второе июня... - Нил Игнатович задумчиво посмотрел в потолок, - Гитлер хочет переплюнуть Наполеона... В этот день в восемьсот двенадцатом Наполеон пересек Неман... Но помнит ли Гитлер, что через три года в тот же самый день Наполеон отрекся от престола?..
- Любопытно... - Борис Михайлович покачал головой.
- И заметьте, - Нил Игнатович снова повернул голову к маршалу, - в прошлом году именно двадцать второго июня капитулировала Франция и было подписано Компьенское перемирие. Односторонне верит Гитлер в судьбу. Ну как, милый мой маршал, выстоим?
- Выстоим... - В тихом голосе Бориса Михайловича зазвучало что-то трагическое. - Выстоим, если иметь в виду потенциальные возможности.
- А если их не учитывать?..
- Что вы, батенька мой? - Шапошников вяло засмеялся. - От вас такого вопроса не ожидал.
- Почему же?.. У Франции тоже были немалые возможности...
- А-а, вы о стратегической инициативе?.. Мы не Франция. И потом, вторая мировая война уже сколько длится? - Борис Михайлович отвел взгляд, подсчитывая. - Без малого двадцать два месяца. Все это время мы готовимся не вообще, а в предвидении прямой агрессии против нас. Сделали очень много! Я имею в виду подготовку военно-экономического потенциала, увеличение армии, подготовку новых командных кадров, разработку современных образцов оружия и техники. Но есть предел всяким возможностям. - Борис Михайлович горестно развел руками и продолжил: - Мобилизационный план перестройки промышленности на случай войны, который мы приняли, рассчитан на вторую половину этого и на весь будущий год. А события нас опережают... Базу для производства новейшего вооружения создали, а наладить само производство еще не успели... Только-только начали выпуск новых танков, новых самолетов, новых образцов артиллерии. Да еще затянули инженерно-оборонительные работы в предполье, за которые я теперь в ответе. Границы ведь отодвинулись... Не закончили комплектование соединений в приграничных округах... И головотяпства немало. Правительство и ЦК приняли уйму важных решений, направленных на укрепление нашей военной мощи. Мы эти решения восторженно приветствуем со всевозможных трибун, а дело делаем не всегда быстро и хорошо.
- А армия небось горючими слезами плачет по новому оружию, - с укоризной заметил Нил Игнатович.
- В том-то и дело!.. Или возьмите проблему старших и высших командиров... Ее быстро не разрешишь.
- Ох, дорогой Борис Михайлович, это еще вопрос, какая проблема является проблемой... - Профессор Романов чуть оживился, в глазах его мелькнула и тут же растаяла тень упрека. - Очень страшно, особенно в канун неизбежной войны, когда на постах главных военачальников, ну, пусть не на всех, могли оказаться или прямые враги - предатели нашего дела, мнящие о другом лике жизни и прельщаемые надеждами на еще большую власть, или просто люди без достатка ума, без чувства долга, снедаемые гигантским самомнением...
- Все это верно, батенька мой. - Маршал вздохнул и устремил невидящий взгляд в окно, на верхушки деревьев. - Давно известно, что высокие места делают ничтожных людей еще ничтожнее, а великих - еще более великими. Но, отделяя ничтожных от великих, надо пуще всего бояться ошибок... Ведь мы с вами, малые ли, великие ли, но все-таки бывшие царские, могли тоже показаться ничтожными... Уцелели... А скольких достойных людей не миновала горькая чаша сия!.. Слава богу, что опомнились и уже с тридцать восьмого начали исправлять трагические ошибки.
- Да, в той ситуации ошибиться в человеке - значило перечеркнуть его судьбу. - Нил Игнатович вздохнул. - А виноватым - поделом. Виноватые ведь тоже были, как было 'шахтинское дело', предательство Троцкого и Бухарина, убийство Кирова... И т р а г е д и я б е з в и н н ы х б е р е т н а ч а л о в в и н о в н о с т и в и н о в а т ы х... О д н а к о в и н о в н о с т ь в и н о в а т ы х... н и к о г д а н е о п р а в д а е т т р а г е д и ю б е з в и н н ы х... Но история уже не раз свидетельствовала о непостоянстве обращенных в прошлое суждений и оценок... История знает и такие примеры, когда во времена всеобщего высокого
