благодарности за спасенные жизни.
— Хорошо, — произнес Адепт. — Ты пойдешь с нами, если поклянешься не пускать в ход свои многочисленные таланты в деле умыкания чужого имущества.
— Клянусь закопанными в землю пиастрами моего папаши!
— Ха! — только и сказал я,
— Думаю, тебе можно доверять, — поднял руку Адепт. — Эх, Генри, если бы ты только мог представить себе, во что ввязываешься...
— Я согласен на все, ибо хорошие спутники — огромная редкость в нашем сумасшедшем мире. Тем, кто поверил и поклялся в дружбе Генри Джордану, сей отпрыск благородной и честной фамилии сделает все, что в его силах.
Ночью мы не сомкнули глаз. Выбрав удобный пункт наблюдения, мы смогли, когда рассвело, увидеть, что отряд исчез, оставив после себя пепелище.
— Интересно, куда они отправились? — задумчиво произнес Адепт.
— Будут объезжать окрестности и узнавать, не видел ли кто-нибудь двух еретиков и одного английского шпиона, скрывающихся от милостивого королевского правосудия.
— Без лошадей нам далеко не уйти, — заметил я. — Нужно спуститься в деревню и попытаться приобрести трех мулов.
— А кто может сказать наверняка, что капитан не оставил там засаду? — осведомился Генри Джордан. — Они вполне могут затаиться в одном из домов и ждать нас в гости, приготовив нам горячий прием и завтрак пороха и пульпе клинками на десерт.
— Там никого нет. Мне так кажется, — сказал Адепт.
— А что вам будет казаться, когда они станут развешивать нас на виселицах? Вы скажете, что вам кажется, что нас вешают.
— Пожалуй, Генри, ты прав. Нужно быть осторожным и не доверять полностью своим тонким ощущениям, хотя они меня почти никогда не подводили, чего не скажешь о глазах и слухе.
И мы постарались быть осторожными. Двигались по лесу с опаской, прислушиваясь к каждому шороху, пока за зеленью не показались белые домики испанского селения, приткнувшиеся на окраине леса и даже взобравшиеся на склон горы.
Мы довольно долго наблюдали за селением, но ничего подозрительного там не увидели. У колодца женщина в черном платье набирала воду, мужчина гнал из хлева быка, трое стариков почти неподвижно сидели в тени разлапистого дерева, дарившего вожделенную прохладу — воздух уже начал накаляться.
Но все же в одном из этих домов могли притаиться головорезы, поэтому прошло около часа, а мы все еще не решались войти в селение. Лучше всего было опросить какого-нибудь местного жителя. И нам повезло. Мы наткнулись на пастуха. Завидев нас, он страшно перепугался и, предупреждая наши вопросы, начал слезно молить о пощаде,
— Перестань причитать, не то, клянусь, ты замолчишь навсегда! — оборвал его Генри.
Пастух тут же замолк, будто проглотил язык.
— Теперь говори, что у вас тут творится.
— Мы мирные люди, мы ничего не знаем и ничего не хотим сверх того, что имеем.
— Рассказывай!
— Ночью приехали благородные сеньоры. Они спросили, проходил ли кто-нибудь через селение. Маркое сказал, что двое сеньоров устроились на постоялом дворе в нескольких милях от деревни. Ох уж этот Маркое! Он жаден, у него есть деньги, и вся деревня у него в долгу. Вы лучше его убейте, чем меня!
— Кого надо, того и убьем, — заверил его Генри. — Говори дальше!
— Потом загорелась гостиница, и к нам опять прискакали эти сеньоры. Они осмотрели все дома, и после этого мы недосчитались многих хороших вещей. Потом сыновья старого Родриго принесли отца на руках. Он был ранен и теперь, может быть, уже умер.
Потом сеньоры ускакали, после того как Маркое сказал: «Здесь их ждать бесполезно. Эти враги матери нашей католической церкви и короля направились на юг»... Ох, я совсем не это хотел сказать! Поверьте, это не мои, а его слова!
— Мы знаем, что ты хотел сказать, — усмехнулся Адепт. — Один из нас останется с тобой. Если мы попадем в засаду, наш товарищ поджарит тебя на медленном огне.
— Я не вру! Мне незачем помогать тем сеньорам — они разорили мой дом и изгалялись над моими дочерьми.
— Ладно, живи.
Мы оставили пастуха в одиночестве и направились в селение.
Завидев нас еще издалека, все жители попрятались по домам. Мы оказались на совершенно пустой площади, в центре которой росло большое дерево и плескалась в источнике вода.
— Есть тут кто? — крикнул я.
И тут они посыпались со всех сторон — оборванные крестьяне, державшие в руках кто вилы, кто топор, а у одного старика в руке была ржавая шпага. Их было человек двадцать.
— Стоять! — крикнул Адепт, выхватывая пистолет. — Первый, кто подойдет, останется без головы!
Угроза подействовала. В подобных историях в толпе обычно никто не хочет оказаться первым, кого лишат жизни, даже если потом обидчиков изрежут на куски.
Вперед выступил хромой, в длинной рубахе, с лопатой в руках мужчина. Одежда его была более добротной, и я понял, что это тот самый Маркое и есть.
— Уходите отсюда! — крикнул он. — Мы не хотим, чтобы вы были здесь. Если вы уйдете с миром, мы вам ничего не сделаем.
— Мы не хотим никому из вас зла, — заметил я.
— Вы уже принесли достаточно зла. Кроме того, мы не любим англичан и еретиков. Уходите!
— Мы не англичане и не еретики. Неужели вы поверили бандитам, которые, презирая законы, а значит, и самого короля, чинят разрушения и насилие над подданными его католического величества?
Крестьяне зароптали. Мои слова нашли в их душах отклик.
— Они хотели убить нас, потому что мы перешли дорогу ворам и разбойникам из Сарагосы! Они, а не мы, еретики и бандиты!
— С ними был королевский капитан! — крикнул Маркое.
— Да? И как капитан короля сжег постоялый двор и разворовал все ценное в ваших домах? Он лишь ограбил вас, отнял ваши деньги. А мы готовы загладить причиненный вам вред. Кроме того, нам нужны лошади. Самые лучшие лошади. Мы хорошо заплатим за них. — Адепт вытряхнул на ладонь несколько золотых монет и продемонстрировал их крестьянам. Глаза у тех засверкали еще сильнее, чем золото на солнце.
Поднялся такой галдеж, что можно было различать лишь отдельные фразы:
— Я могу предложить отличного мула!
— Он врет, его кляча не поднимет и пухового перышка!
— Нигде в окрестностях нет лучшей лошади, чем у Хосе-башмачника!
Так был достигнут мир и взаимопонимание с местными жителями. Мы выбрали самых лучших мулов, которых только смогли найти. Это были ленивые и добродушные животные, отличающиеся больше прожорливостью, чем резвостью, но они были в приличном состоянии и, по-моему, достаточно выносливы, что немаловажно для длительного путешествия. Заплатили мы за них щедро, раза в два дороже, чем они стоили на самом деле.
Пока Адепт и Генри занимались возмещением причиненного разбойниками ущерба, я отправился к старику Родриго, хозяину постоялого двора. Он лежал в доме своего брата, окруженный родственниками, и, судя по всему, собирался отойти в мир иной.
— Зачем вы пришли, сеньор? — выдавил он через силу. — Из-за вас уничтожен мой дом, пошли прахом труды стольких лет. Теперь вы хотите полюбоваться еще и моей смертью?
— Нет, я хочу просто помочь вам Я — лекарь Без особой охоты дали мне родственники осмотреть Родриго. Шпага распорола ему бок, рана была не особо опасной, но только при условии оказания
