для них не составит особого труда пройти через передние двери, и что при этом вы на четвертом этаже ничего не услышите.
Он ответил мне, что ему мой план понравился, и что я должен отправиться в отель и там ждать. Может быть, сказал он, они воспользуются моей идеей, а может быть, и нет, во всяком случае, они попытаются похитить бриллианты этой ночью; заполучив их, они позвонят мне и скажут, где мне с ними встретиться. Затем я поеду в указанное ими место, где найду мою женщину.
Я не знаю, жива ли она. Но, думаю, что это вполне вероятно, ведь у них нет причин бояться ее. Но я точно знаю, что они собираются меня убить. Именно поэтому они хотят встретиться со мной после того, как бриллианты окажутся в их руках. Если бы это было не так, они просто сообщили бы мне, где она, по телефону.
Вот, почему я выдумал всю эту историю. Расставшись с Мартеном, я отправился сначала в свой отель, на случай если он поручил кому-нибудь следить за мной, но через некоторое время вышел оттуда и направился к его квартире на Риверсайд-Драйв, адрес которой я узнал из записной книжки Хоскинса. Мне нужно было точно знать, что будет он делать дальше. Я понимал: Мартен был уверен, что заманил меня в ловушку, но хотел исключить всякого рода случайности.
Я увидел, что туда вошли остальные двое. На месте Мартена я бы покараулил около музея и дождался вашего появления. Просто чтобы удостовериться, что меня не надули. Если бы они это сделали, мне пришлось бы разбираться с ними самому. Задолго до вашего прихода.
Но Мартен, должно быть, был уверен в себе. Или во мне. Во всяком случае, он остался там, все трое остались там. Подождав некоторое время и удостоверившись, что они никуда не собираются уходить, я пришел сюда. Мне хотелось прийти раньше, чем вы уйдете, но я не собирался ни во что встревать, пока вы все не закончите; мне пришлось ждать за углом около пятнадцати минут. Потом послышались выстрелы, и я понял, что что-то случилось, и прибежал сюда.
А пришел я потому, что подумал: раз из-за вас я попал в такую ситуацию, вы поможете мне выбраться из нее. Мне кажется, следует позволить им ворваться сюда, а потом напасть на них. Вы мастера задавать вопросы и сумеете узнать у них, где моя женщина. После этого можете делать с ними что хотите. Хоть закопать в подвале рядом с Каземпами. Все, что вашей душе будет угодно.
Я никак не ожидал, что Хоскинс выкинет такое. Я рассчитывал на Гонора, да и Манадо бы пригодился. Но в принципе ситуация осталась прежней. Они появятся здесь в пять часов, то есть через десять минут. И я хочу, чтобы вы помогли мне.
Глава 4
Ненадолго воцарилась тишина, потом майор Индинду без всякого выражения произнес:
— Я вас понял.
Стоя посредине комнаты с кофейным блюдцем в левой руке, он сделал последний глоток и обратился к Формутеске:
— Бара, не будете ли так добры — еще чашечку?
Формутеске явно не хотелось уходить. Он посмотрел на Паркера, потом на майора и неохотно произнес:
— Конечно, сэр. — Взяв чашку и блюдце, он вышел из комнаты.
— Десять минут, вы говорите, — сказал майор. — У нас осталось маловато времени.
— Достаточно, — ответил Паркер.
— Возможно. Я хотел вам сказать другое.
— Говорите.
— Я считаю — как бы это лучше выразиться?.. — Я полагаю, что вы исходите из неверных предположений.
— Каких?
Майор смущенно продолжал:
— Мы должны быть реалистами, мистер Паркер. И если рассуждать реалистически, мы вам ничего не должны. Мы наняли вас для вполне определенной работы. Вы ее выполнили, причем очень успешно, и получили за это заранее обговоренную плату. Ни вы нам, ни мы вам больше ничем не обязаны.
— Хорошо, — сказал Паркер. — Только не забудьте забрать Манадо с собой.
Майор удивился.
— Простите?
— Эти люди будут здесь через семь минут. Мне придется вступить с ними в борьбу; у меня нет другого выбора, поэтому все это будет происходить здесь. Им нужны бриллианты, и, если я проиграю, они станут их повсюду искать. Обнаружив Манадо, они постараются привести его в чувство, чтобы задать ему несколько вопросов. Так что вам лучше забрать его с собой.
— Минуточку, — сказал майор. — Вы очень спешите.
— У нас семь минут. К тому же они могут нагрянуть и раньше.
— Да, я это знаю. Но вы меня неправильно поняли. Я не хотел сказать, что вам не следует помочь. — Майор сконфуженно замолчал. Ведь он принадлежал к тому миру, где дела тонут в словах, где речи слишком длинны и где не принято двигаться вперед слишком быстро.
— Что же вы имели в виду? — поторопил его Паркер.
— Я просто хотел сказать... — Майор сделал неопределенное движение рукой, затем, собравшись с духом, продолжал: — Я хотел лишь сказать, что мы вам ничем больше не обязаны. Оказать помощь вам может сейчас только Формутеска. Но поскольку это не входит в нашу обязанность, я не могу приказать ему работать на вас. Однако, если он сам захочет этого, то я, конечно, не встану на его пути. Этическая сторона этой ситуации, как мне кажется...
— А что же будете делать вы сами? Майор прервал свою речь:
— Я? Не понимаю...
— Вы тоже можете помочь, — сказал Паркер. — Раз вас называют майором, значит, вы военный человек, не так ли?
Майор изумленно покачал головой:
— Я? Об этом не может быть и речи!
— Почему?
— Мистер Паркер, если все пойдет хорошо, я стану следующим президентом Дхабы. Я не могу позволить себе подвергнуть себя риску, участвуя в предстоящей перестрелке; это было бы бессмысленно и просто смешно.
Во время этой речи майора вошел Формутеска с чашкой свежего кофе.
— Иными словами, вы слишком ценная персона, — иронически заметил Паркер.
Формутеска, держа чашку кофе, произнес:
— Сэр? — Вид у него был немного смущенный.
— Спасибо. — Майор взял чашку, затем спокойно посмотрел на Паркера: — Если вы хотите выразить это таким образом, то да. Да, я слишком ценен. И думаю, что присутствующий здесь Формутеска согласится со мной.
Формутеска, глядя на них, спросил:
— Слишком ценны — для чего, сэр?
— Мистер Паркер хочет, чтобы мы остались здесь и помогли ему в борьбе с теми людьми, которые придут сюда. Я сказал ему, что если вы захотите остаться, то это будет ваш собственный выбор, я не могу приказать вам сделать это. Он хотел бы, чтобы я тоже остался, на что я ответил, что не могу позволить себе подвергаться такому риску. Полагаю, я слишком ценен. — Повернувшись к Паркеру, он добавил: — Для Дхабы, мистер Паркер. Не для себя, для Дхабы.
— Конечно, сэр, — согласился Формутеска. — Майор — наша единственная надежда, мистер Паркер. Если с ним что-нибудь случится, некому будет остановить Гому. Время полковника Любуди уже подходит к концу, и если майор не сможет занять его место, то страну подчинит себе генерал Гома.
Паркер произнес:
— Генерал. Полковник. Майор.
Тонко улыбнувшись, майор сказал:
— Вы хотите сказать, мистер Паркер, что мы все стоим друг друга?
