приближении, и Нельсон оказался в зале для совещаний. Во главе длинного дубового стола сидел полковник Аллард, по правую руку от него сидел молодой человек, одетый в кожаную одежду кланов. Слева от Алларда он увидел человека из кланов, который его допрашивал раньше. Два других офицера находились в дальнем конце стола, причем один из них напоминал Нельсону статую Патрика Келла, которую он видел во время своего пребывания на Нейджелринге двадцать семь лет тому назад.
Дэн Аллард указал на отдельно стоящее кресло у ближнего края стола.
– Пожалуйста, присаживайтесь, командующий Гейст. Мы просим извинения за то, что вынуждены были привести вас сюда. Наверное, это было для вас тяжелым испытанием, но вы срочно нам понадобились.
Нельсон медленно опустил тело в кресло, сопротивляясь желанию в изнеможении рухнуть в него.
– Спасибо за беспокойство, полковник. Хотя я и не могу сказать, что в целом испытание было очень неприятным, но не хотел бы повторять его. – Он наклонился вперед, и уперся локтями в колени. – Я хочу помочь, и я сказал вам все, что знаю. Дайте мне боевой робот, и я сполна выплачу все свои долги вам и Красному Корсару.
Когда Нельсон смотрел на присутствующих мужчин и на единственную находящуюся в зале женщину, то все старались не встречаться с ним глазами, даже члены кланов.
– Полковник Аллард, вы не собираетесь дать мне его, правильно? – Окончательное понимание происходящего только сейчас обрушилось на Нельсона. – Это суд?
Дэн покачал головой.
– Нет, командующий, это не суд. Это неформальное слушание вашего дела для того, чтобы ознакомить вас с положением, в котором вы будете находиться, и объяснить, почему мы приняли относительно вас такое решение. – Дэн взглянул на сидящего слева мужчину. – Полковник и Старейшина искренне уверены в том, что вы являетесь «троянским конем», наполненным дезинформацией, рассчитанной на то, чтобы повредить нашим усилиям по поимке Красного Корсара. В противоположность ему майор Келл желает найти для вас место в своем батальоне.
Теплая улыбка Криса Келла защитила его от ледяного взгляда, которым наградил Нельсона старый воин клана.
– А вы, полковник, и все остальные, здесь присутствующие, что считаете вы? Дэн покачал головой:
– Я в нерешительности. Я считаю вас хорошим воином и был бы счастлив иметь в своем подразделении кого-нибудь с таким же опытом, как ваш. Но полковник Старейшина Хан Фелан и доктор Кендал имеют некоторые соображения, которые заставляют меня относиться к вам настороженно.
Взгляд Нельсона скользнул мимо Хана Фелана и остановился на маленькой черноволосой женщине, сидящей за противоположным от Хана углом стола. Я помню ее. Смутные обрывки воспоминаний о женщине, навещавшей его, когда он еще находился в мучительном тумане после допроса с использованием психотропных препаратов, медленно всплыли в его сознании. Она сказала, что ее зовут Сюзан. Я думал, что это было во сне.
Она поправила очки и встретилась с его взглядом.
– Во время нашей беседы я узнала некоторые вещи, которые относятся к моей компетенции. Уверяю вас, что они совершенно не являются признаками заболевания и при соответствующем лечении вы полностью поправитесь.
– Доктор, единственное лечение, в котором я нуждаюсь, – это находиться внутри боевого робота и чтобы Красный Корсар была у меня на прицеле.
Восклицание Нельсона вернуло улыбку на лицо Криса Келла, но не прервало речь доктора Кендал.
– Стокгольмский синдром впервые был описан около одиннадцати столетий тому назад как отождествление пленника с людьми, держащими его в плену. Это является одной из форм приспособления, которая вполне нормальна для человека, находящегося в тяжелейших условиях, как, например, в вашем случае.
Нельсон отклонился назад и поднял правый кулак.
– Этот браслет означал, что я раб, доктор, а не пленник. Это отделяло меня от бандитов. Никакого отождествления с ними не было.
Старейшина Конал поднял голову.
– Так ли это, Нельсон? Ты был любовником Красного Корсара. Я с трудом могу представить себе то «отделение», о котором ты нам рассказываешь.
– Это другое дело.
– Неужели?
– Да. – Раздражение и гнев захлестнули его. – Она была наваждением для меня. Я ненавидел ее, но не мог сопротивляться. Я уверен, что доктор, сидящая здесь, сможет сказать, что я таким образом наказывал себя или что это было как бы компенсацией за мою изуродованную руку, или что-то еще в этом роде. Я не знаю, да мне это все равно. Все, что я знаю, – это то, что я все еще ненавижу ее, и если когда-нибудь она окажется в перекрестье моего прицела, то превратится только в воспоминания.
Когда Нельсон закончил говорить, то понял, что держится за стальной браслет на своем запястье и поворачивает его раненой рукой. Посмотрев вниз, он увидел, как из ссадин начала сочиться кровь. Подняв взгляд, он увидел, как доктор Кендал качает головой.
– Для вас стали наваждением гораздо больше вещей, чем только Красный Корсар. Вот эти кандалы, например. – Она посмотрела на маленький компьютер, стоящий перед ней. – Вы продолжаете упорствовать и не разрешаете снять браслет с вашей руки.
– Это не болезнь. Я сохраняю эту вещь не потому, что это связано с моим отождествлением с бандитами. – Нельсон опустил взгляд и продолжал приглушенным голосом: – Когда до меня дошло, что я бросил своих людей – Паука и остальных, сбежав с «Тигриса», я дал себе зарок носить эту штуку постоянно как напоминание о моих друзьях и моем долге перед ними.
Он поднял глаза и посмотрел прямо в лицо полковника Алларда.
