— Надеюсь, ты не забыл, что и я принимала участие в тех сражениях?
— Как можно забыть. — Ларри задумался, разворачивая «Боевой Молот» и направляясь за «Мародером-II» Фебы назад, к ангару. — Ты хотела бы снова с ними сразиться?
С минуту в эфире царило молчание, прерываемое потрескиванием, а затем Ларри услыхал голос Фебы:
— Я сразилась бы с ними снова, но не могу сказать, чтобы я этого хотела.
— На Солярисе мне встречались элементалы, — сказал Ларри, припоминая гигантских, выведенных генетическим путем пехотинцев кланов. — Туда приезжал Таман Мальтус, тот самый, что помогал Каю освобождать нас из плена. Приезжал посмотреть, как Кай будет защищать чемпионский титул. Они по- прежнему здорово дерутся, даже будучи друзьями. И тем не менее, если перемирие закончится, я буду первым в очереди.
— А меня замужество заставило думать по-другому. До встречи с Джорджем я свое будущее связывала с армией. А теперь это уже не только мое будущее, но и наше.
— То есть ситуация усложнилась, да?
В нейрошлеме Ларри послышался нервный смех Фебы.
— Что на первом месте — личное или государственное?
— В Синдикате Драконов определенно — государственное. Да и у кланов тоже. А во Внутренней Сфере этот вопрос решается на личном уровне. К тому же в твоей постановке вопрос звучит холодно и безлико.
— Ларри, но ведь государство, по большому счету, как раз и есть холодное и безликое.
— Несомненно, но только если рассматривать государство как институт. Мы с тобой оба знакомы с принцем Виктором. Но ведь он-то не холоден, не заносчив. — «Боевой Молот» Ларри вышел за пределы холмистого полигона для стрельбы по целям и двинулся по ферробетону к ангару резервистов. — А для меня государство — это те люди и места, которые мне знакомы и любимы. И если долг призывает меня защищать их, пусть даже ценой смерти, я охотно отзовусь.
— Тебе легко говорить. У тебя нет жены.
— А ты же отказываешься давать мне номер видеотелефона твоей лучшей подруги.
— Ларри, она прекрасно проживает в грехе с одним из приятелей Джорджа.
— Ну, так я позвоню, когда его не будет дома.
— Ты неисправим.
Ларри подвел «Боевой Молот» к предназначенной для робота ангарной стойке. Приступив к процедуре отключения, он вернулся к прерванному ранее разговору:
— А я думаю, Феба, ты все же вернешься на поле боя. Если у тебя война в крови — лекарства от этого нет.
— Я тоже так думала, Ларри, но теперь нашлось противоядие.
— И какое же?
— Настоящая любовь. Когда узнаешь вкус любви и жизни, то в гроб не больно-то торопишься.
— Я не имел в виду, что твое место там, Феба. — Ларри отстегнул ремни, удерживающие его в командном кресле. — Но если у тебя есть Джордж, значит, уже есть за что сражаться. Не говорить о высоких идеалах, а просто защищать свою семью.
— На войне сражаешься и за меньшее.
— Видимо, так будет в будущем. — Ларри отстегнул ремень с подбородка. — Но если нам повезет, то в нашей жизни войны не будет.
Дворец Марика, Атреус
Лига Свободных Миров
Томас Марик ощущал внутри пустоту. Подобно пустотелой терракотовой фигурке, хрупкой и уязвимой, он чувствовал, что развалится на миллиарды кусочков, если только позволит себе вдохнуть. Все внутри у него оборвалось и рухнуло в черную дыру страха и отчаяния где-то в области сердца.
Но боли он не ощущал.
Стоя в одиночестве на балконе, Томас даже не глядел на полоску бумаги, которую передал ему регент Малькольм. Послание оказалось простым и кратким: «Пробы не идентичны».
Мой сын мертв, и убил его Виктор Дэвион. Как только эти слова сами собой связались в предложение, все в нем воспротивилось такому приговору. Он, как и остальные, понимал, что в тот момент, как доктора определили лейкемию, Джошуа уже стал живым мертвецом. Только отчаянная депрессия Томаса позволила Виктору убедить его отдать Джошуа под опеку Института Наук Нового Авалона. Только в этом случае оставалась хоть крохотная надежда.
Софина убеждала Томаса позволить ей родить второго ребенка, который мог бы стать заменой Джошуа, но он отказался. У Яноша Марика — отца Томаса — было десять детей. Двое умерли от лейкемии в возрасте двенадцати и восьми лет. Остальные — за исключением самого Томаса, его брата Поля и их сестер Терезы и Кристин — погибли в различных междоусобицах и войнах, охвативших Лигу Свободных Миров. Раздоры закончились только в 3036 году, когда Томас объявился перед ошеломленным парламентом и заявил, что выжил после взрыва бомбы, убившего его отца и брата полтора года назад. Семейство Яноша Марика согласилось с таким заявлением, несмотря на возникновение соперничества между детьми.
Томас побоялся прибавления в своем семействе. Если ребенок не сможет стать донором спинного мозга для Джошуа, то всю жизнь над ним будет тяготеть эта вина за невыполнение задачи, которую на него возлагали.
