Обычная армия если не одерживает
победу, то отступает; партизанская же
одерживает победы, когда и отступает.
Ноубл Тэйер ощущал, как тает оживление среди его сторонников. Четверо обычных граждан — Ричард и Кэрол Брэдфорды, Энн Томпсон и Кэти Ханни — так поначалу радовались взрыву офиса Комитета безопасности. Только Кен Фокс не высказывал эмоций, давая понять, что для него взрывы дело обычное.
Ричард с подозрением оглядел пустой подвал жилого дома и поднял стакан с вином, провозглашая тост:
— За Танцующего Джокера и его фокусы. Остальные, кроме Ноубла, присоединились к нему.
Ноубл же пригладил свои теперь светлые волосы и улыбнулся:
— Особенно хорош был последний фокус. Ценности ему добавил Вернер Чу, решивший вернуться попозже и поработать.
Кэрол покачала головой.
— А я надеялась, что взрыв обойдется без жертв — ведь часовой механизм был установлен на три часа утра.
Ноубл кивнул, хотя Кен Фокс и закатил глаза.
— Да, мы все договорились, что при совершении подобных акций постараемся обойтись без жертв, но должны же вы понять: каждая операция так или иначе связана со смертельной опасностью — для нас и для захватчиков. И теперь, когда вы поняли, хочу узнать, вы по-прежнему принимаете правила игры? Кен Фокс вскинул голову.
— А зачем тебе это надо знать?
Ноубл встал, и верхняя часть его тела оказалась в тени, поскольку горящая лампа висела низко над столом.
— А затем, что мы уже дошли до того пункта, где нам предстоит активизироваться.
Ричард потер заросший подбородок.
— Я думал, что все идет нормально.
— Да, нормально. Мы можем наслаждаться мыслью, что за каждую голову участника сопротивления назначено по двадцать тысяч кронеров. Растет количество настенных рисунков по всему Даошу, проводятся операции, подобные нашим, и даже бросают такую же игральную карту.
Кэти улыбнулась.
— Из них лишь Джакко Даймонд работает более-менее нормально. Остальные просто дурачатся.
— Согласен. Похоже, я вышел на Джакко и попытаюсь завербовать его. — Ноубл сложил руки перед собой. — Дела же обстоят следующим образом — мы начали с появления на публике путем взрыва экрана на площади Фензильусуд. При всем желании цюрихский политический директорат не смог скрыть это событие. Слух о нем распространился довольно быстро.
Энн негромко рассмеялась.
— На другой день я уже слышала шутку. Сотрудника безопасности спрашивает жена, нашли ли Танцующего Джокера? Знаете, что тот отвечает? «Как же его найдешь, дорогая, если он взорвался?»
Голос Ноубла перекрыл смех в комнате:
— Все это верно. Мы озадачили захватчиков, но этого недостаточно, чтобы считать дело успешным. Надо признать, что, пока они существуют и имеют больше сил, мы будем проигрывать, а они выигрывать. Наш единственный путь к успеху — развитие контрреволюционного движения. Пока мы не поднимем все население Цюриха на борьбу, нам не добиться успеха. Тут без жертв не обойтись, вот почему я и спрашиваю: подтверждаете ли вы готовность продолжать участие в нашем движении.
— Когда это мы стали движением? — удивилась Кэрол.
— Мы всегда были движением. — Ричард положил ей руку на плечо. — Движением борьбы против правительства.
— Да, но Ноубл впервые говорит о задаче захвата планеты. — Кэрол подняла глаза на Ноубла. — Я не хочу тебя обидеть, но прошлое преподавателя военной академии вряд ли характеризует тебя, как планетного лидера.
Ноубл успокаивающе поднял руки.
— Я хочу лишь устранить Ксю Нинга, а вовсе не взять власть самому. Ты ведь знаешь, как говорили в старину: «Все, что нужно для торжества зла, — это чтобы добрые люди бездействовали». Правильно?
Кэрол кивнула.
— А отсюда вывод: торжество добра требует, чтобы добрые люди заставили злых бездействовать. Мы делаем это, но надо делать еще энергичнее. Взрыв офиса Комитета безопасности — дело хорошее, но если у нас будет мало людей, правительство восстановит все, что мы разрушим.
— Кроме Вернера Чу.
