– Ничего, проверим.
– Да чего проверять-то нас? Неужто из-за этого гравия?
Колосов не ответил. Он пока еще ни в чем не был уверен, поэтому не хотел упоминать ни об убийстве, ни о трупе. Сейчас было важнее выяснить другое.
Оперативники отыскали экскаваторщика Каримова не в пакгаузах, а на «маяке» – так называлась торговая точка в соседнем селе. Каримов запасался харчами и любезничал с местной продавщицей, по возрасту годившейся ему в матери. Был он, как и Тихонов, человек еще молодой, но молодость его уже успела как-то полинять от тяжелой физической работы и травки, которой он был верным слугой.
Когда его доставили на причал, он был слегка уже под кайфом, а поэтому расторможен и развязен. Колосов взглянул на его сморщенное коричневое от загара лицо, на лихорадочно блестевшие глаза, на гнилые зубы наркомана и решил последовать совету коллеги из речной милиции – не миндальничать.
Указал на баржу:
– Ты работал на экскаваторе, гравий разгружал в ночь на 3 сентября?
– Я по ночам не работаю, у меня женщина есть, – Каримов захихикал.
Колосов жестом подозвал стоявшего в стороне хмурого Тихонова.
– Знаешь его?
– Каримов это, экскаваторщик.
– Он загружал твою машину?
Тихонов кивнул.
– А чего тут такого? Ну, загружал, – Каримов развел руками. – Аврал у нас был, начальник. Зашивались мы, забыл я.
– Трава память отшибла? Ну-ка, руки подыми.
– Чего?
– Руки, я говорю, – Колосов быстро обыскал его, достал из кармана бушлата спичечный коробок. Открыл. В коробке был маленький белый пакетик. – Что, трава уже побоку, Мурат? На порошок переходим?
– Это не мое, – взвизгнул Каримов. – Это ты мне сейчас подложил, шайтан!
Колосов подбросил коробок на ладони.
– Кто женщину убил? – спросил он. – Кто труп в гравий прятал?
– Какую женщину? – Каримов заморгал. – Начальник… Начальник, шутишь?
– У него в кузове грузовика в гравии, – Колосов кивнул в сторону Тихонова, – оказался труп женщины зверски убитой. Он твердит – не убивал. Так ведь, Паша?
– Не убивал я никого, – страдальчески откликнулся Тихонов.
– Вот, слышал, Мурат? А ты экскаваторщик. Ты его ЗИЛ грузил. Выходит, ты и…
– Да вы что? Кого я убил, зачем?! – Каримов подскочил, как мяч. – Пашка, шайтан проклятый, что ты врешь-то все?
– Так вы же только вдвоем на причале в ту ночь были. Эти, с баржи, которые, они кроме вахтенного – пацана зеленого, все в город смотались, – Колосов говорил неторопливо, – а труп в кузов ЗИЛа попал вместе с гравием. Так как же это, а?
– Да не знаю я ничего! – Каримов бешено замахал руками. – Что я вижу, что ли? У нас тут что – прожектора? Где ты, начальник, хоть один фонарь видишь? А я усталый был, как черт. В кабине печку включил. Печка у меня теплая, ж… я на ней греюсь, сижу. Радио врубил себе и вкалываю, гружу. Чуть ли не на ощупь, на автомате.
– От героина на автомате? – спросил Колосов. – Ну, признавайся, обкуренный был в дым в ту ночь?
Каримов опустил голову:
– Не без этого, начальник. Болезнь это у меня. Веришь, лечится вот хочу – денег нет.
– Лечиться? Ишь ты. Ну-ка, давай к агрегату твоему пройдем, – Колосов толкнул Каримова к экскаватору. – Давай, давай садись. Заводи.
– Зачем?
– Труд мне свой ударный сейчас покажешь. – Колосов вслед за Каримовым залез в кабину экскаватора. – Эй вы, там, на барже, атас! Давай, полный ковш нагребай, поднимай! Делай все так же, как и тогда ночью. Хорошо. Стоп!
Колосов выпрыгнул из кабины. Над баржой, намертво сомкнув стальные челюсти, точно дракон навис желтый ковш экскаватора. Тихо сыпались камешки. Этой огромной, мощной механической пастью вместе с гравием могло быть схвачено и вывалено в грузовик, что угодно.
Тихий затон пересекла, беспечно крякая, стая уток. Они давно привыкли и совсем не боялись ни барж, ни людей.
ГЛАВА 9.
СЕМЬЯ
Этим же вечером в центре Москвы происходили совсем другие события. Тот, о ком Вадим Кравченко вынужден был теперь помнить постоянно, был всецело захвачен, раздавлен, наполнен до краев – Москвой.
