способом, в связи с чем мне срочно нужен человек в помощь, и хорошо бы это был Кораблев.
- Кораблев так Кораблев. Он же и так у тебя работает, вот и припахай его, - распорядился Кузьмич, а я подумала, что Кораблев, значит, до сих пор не появился на
работе.
- И еще специалиста - замерить радиационный фон.
- Будет сделано, - отозвался мой собеседник.
Для начала я позвонила ювелиру и спросила, может ли облученный камень сам стать источником излучения. Ювелир прочитал мне короткую лекцию, из которой я уяснила, что он не знает о таких случаях, но сам облученных камней побаивается и считает, что камень, получивший дозу радиации, может помалкивать до поры до времени, а потом даст вспышку, так что мало не покажется тому, кто его носит. А вообще-то, все зависит от того, с какой целью облучать, подал он неглупую мысль, и что считать побочным эффектом. Можно подвергнуть камень радиационному воздействию с целью изменить его цвет или размер, а он в качестве побочного эффекта даст излучение. А можно зарядить камень радиацией с тем, чтобы он сам излучал - мало ли для чего, - а он вдобавок поменяет цвет, станет из черного васильковым. Все понятно? Под конец беседы ювелир сказал, что он берет назад свои слова о том, что камень заменяли, но что камень вынимался из гнезда, он ручается, допускает, что в гнездо вставили тот же камень, только поменявший цвет.
Установить бы последнего владельца, подумала я. Для начала - последнего владельца креста с черным камнем, а потом уже можно устанавливать, кто его превратил в ярко-синий. И как. А зачем - уже и так ясно. Где этот гад Кораблев?
Снова созвонившись с Кузьмичом, я выпросила машину и решительно отправилась домой к Кораблеву в компании рубоповского водителя, с твердым намерением: если он не будет открывать на звонки, сломать двери. Двадцать минут тишина за дверью испытывала наше терпение, потом наконец с той стороны раздалось шарканье. Водитель успел мне тихо сказать:
- Ну что, Сергеевна, я смотрю, ты прищурилась, значит, сейчас что-то будет.
Дверь открылась и явила нашему взору Леню Кораблева на пятый день запоя. Человек, которого я привыкла видеть в белоснежных рубашках и брюках, отглаженных так, что о складку можно было порезаться, стоял перед нами в тренировочных штанах с коленями, вытянутыми чуть ли не до пола, голый по пояс и небритый настолько, что его уже можно было назвать 'придиралой бородатым'. Тусклая лампочка коммунального коридора освещала стоявшую вдоль стен батарею пустых бутылок. Слова тут были излишни. Мы с ним молчали по обе стороны порога, после чего он поймал мой неодобрительный взгляд на тару из-под коньяка и водки и вяло сказал:
- Это еще что, вы в туалете посмотрите.
- Зайти можно? - спросила я.
- Зачем? - так же вяло поинтересовался Леня.
- И то правда, - сказала я грустно, повернулась и стала спускаться по лестнице.
- Э-э, - слабым голосом позвал он. - Я вас не приглашаю, потому что у меня там дама спит.
- A-a, - протянули мы с водителем в один голос и скабрезно усмехнулись.
- Леня, а ты знаешь, какой сегодня день? - спросила я, стоя на ступеньке вполоборота к нему. Он наморщил лоб:
- Э-э-э... Пятый день, как мне тридцать девять исполнилось. Ладно, проходите, я хоть кофе сварю. Сейчас в себя приду, побреюсь, помоюсь и поедем. Дети в школу собирались: мылись, брились, похмелялись, - пробормотал он.
- А дама? - спросила я.
- А, - махнул он рукой, - пусть спит.
Мы с водителем нерешительно потянулись за Ленькой, который, шаркая рваными шлепанцами, привел нас в захламленное холостяцкое жилье, где стояли стол, два стула, неразложенная диван-кровать с поднятой спинкой, явно односпальное ложе, на ней постелена простыня и брошено одеяло, - там, похоже, спал Леня, а посреди комнаты раскладушка, на которой возлежала та самая блондинка с пышной гривой, имени которой я на Ленькином дне рождения так и не запомнила. При нашем появлении она не проснулась, только перевернулась на другой бок.
- Леня, неудобно, человек спит. Пойдем на кухню.
- Ну пойдемте, - сказал он, зевая и почесывая бок. - Соседей нету, мы на кухне посидим.
На кухне Ленькин столик сразу бросался в глаза на фоне остальных столов своей ухоженностью и почти стерильностью. Сесть за него было просто приятно.
-Старый, а чего это у тебя дама на раскладушке спит?- без церемоний поинтересовался водитель.
- А я всегда баб, когда привожу, на этой раскладушке укладываю, бесхитростно пояснил Леня, насыпая кофе в турочку. - Она у меня специально для проституток припасена. Когда поздно ночью мимо метро едешь, они иногда увязываются, просто переночевать, - у меня денег нету, а им ехать далеко и спать хочется.
-Леня, ты даму-то будить собираешься? - спросила я.
- Да пусть спит, - благостно махнул он рукой.
- А как ты ее оставишь, когда на работу уйдешь?
- Дверь захлопнет, и всё. А чего? У меня брать-то нечего.
- А ты вообще ее давно знаешь?
- Не очень. - Леня озадаченно наморщил лоб.
- Где ты ее взял-то?
- Долго рассказывать, - отмахнулся он.
- А зовут ее хоть как?
- Анджела.
- А фамилию ее ты знаешь? А работает она где?
- Слушайте, что вы ко мне пристали? Вы что мне, мама? Она учится.
- Ну-ка, повернись, Леня. - Я жестом показала, чтобы он покрутился на месте.
- Да что вы ко мне пристали?
- Она тебя не царапала?
- Чего?
- А ты ее?
Ленька опустился на табуретку у стола и не засмеялся, а сказал тихим голосом:
- Ха, ха, ха, - видимо, смеяться еще было тяжело. - Да не спал я с ней.
- А она к тебе приставала? - допытывалась я.
-Ну-у...
- Так фамилию ее ты знаешь или нет?
- Сейчас.
Ленька тяжело встал и, шаркая сваливающимися с ног тапочками, побрел к вешалке возле его двери. На вешалке он нашарил висевшую на крючке женскую сумку, ничтоже сумняшеся залез в нее и выудил оттуда паспорт. Раскрыл и прочитал:
- Ленедан Анджела Марковна. Иностранка, что ли?
- Везет тебе, Кораблев! Удивляюсь, до чего ты везучий, - сказала я, разглядывая его помятую рожу. - Я тебе еще задание не успела дать, а ты его уже выполнил.
Узнав, что девушка, мирно спящая на раскладушке, не кто иная, как участница организованной группы шантажистов, я заторопилась, чтобы она ненароком, не дай Бог, не проснулась и не выползла в кухню; сейчас знакомиться уже было бы недипломатично. А в Кораблева я буквально вцепилась с требованием ни в коем случае не упускать ее из виду, чтобы он как следует продолжил знакомство, взял телефончик, адресочек, назначил следующую встречу или хотя бы выяснил, где ее искать, если захочется повидаться. Желательно не отходить от нее ни на шаг, она нам скоро понадобится. Ради такого дела я согласилась прикрыть этого охламона перед начальством. Оставив Леньку с объектом оперативного интереса, мы с водителем отбыли проверять радиационный фон в морге и у меня в кабинете.
Когда я выложила из сейфа крест с цепочкой, специалист по радиационному контролю показал мне счетчик, в окошечке которого прыгало что-то мне непонятное, и покачал головой.
