- Но знаете, батюшка лунку освятил. Для верующего человека это...- вновь грустно заговорила женщина. - Говорят, кто сильно верит и болен, тому достаточно побрызгать этой водичкой... Надо же, с непокрытой головой, - сама себя перебила женщина, глянув, как куцая процессия поднимается на набережную, и зябко повела худенькими плечами. - Но холодно ведь.
К Амуру от набережной было несколько спусков, и кивнув на дальний 'Я туда, мне там ближе', Анастасия Анатольевна пошла к берегу, и женщина долго с сожалением глядела ей вслед, видимо, одиноко ей жилось и хотелось поговорить.
У спуска, как бегуны на старте, с разнообразной посудой в руках, люди ждали сигнала. На ступеньках, плотно закрыв собой проход, стояли четверо молодых людей в тулупах и папахах. Несмотря на униформу, выглядели они разномастно: у кого тулупы грязно-белые и длиннющие, у кого - черные да коротенькие, и папахи - у одного маленькая, еле держится на боку, словно цветок в вихрах первого парня, у другого - одета на голову как пустое ведро, один подбородок и виден. Ну - ряженые. Пришли народ потешить.
Взгляды казаков неулыбчивы, в глазах ни сомнения, ни понимания. Уж эти точно знали все и за всех.
'Будем решать с милицией', - произнес один из них голосом зомби. 'Ну, им еще лошадей, и готовая конная жандармерия', - подумала Анастасия Анатольевна и, поднявшись по ступенькам, сказала недружелюбно: 'Пропустите!' и, проходя мимо маскарадных фигур, не сдержала свой проснувшийся язык: 'И как бедный Бог без вас обходился? Жаль, нагаек вам не хватает', и казак, неказистый, страшненький, что ближе всех был к Анастасии Анатольевне, глянул на нее туповатым взглядом, и она прошла наверх, спиной чувствуя, как немного лет пройдет и нагайка кровью людей обагрит белоснежный Амур.
Анастасия Анатольевна парком спустилась к стадиону и пошла по аллее к выходу на бульвар. Здесь, под прочно прибитым трафаретом 'Этих дней не смолкнет слава', несколько лет назад, выполняя партийный приказ, милиционеры, перекрыв все проходы и подогнав серый фургон к единственному открытому турникету, вылавливали пьяных среди идущих с хоккейного матча зрителей. В турникете кто-то споткнулся, кто-то замешкался, задние нервничали, толкали, напирали, передние падали, задние шли по упавшим к свободе, и уже не зрители, не люди - дикая стая рвалась из клетки. Здесь у турникета, чуть погодя, повернув вверх расплющенное тельце, плакал мужчина, узнав сына по шарфику на кровавой массе. Погибших на стадионе по приказу крайкома хоронили в течение недели в разных уголках кладбища.
Анастасия Анатольевна оглянулась.
Величавые сосны стройными рядами шли к чугунному узору набережной. Искрилась белоснежная гладь Амура. Почему в жизни все кажется прекрасным издали?
Солнце поднималось вверх, и день сменял утро. Чудесный морозный русский день. Крещение Господнее.
Господи! Благослови Россию...
