ней представителей рабочих. Во вторую неделю февраля 1905 года на петербургских заводах прошли выборы, в которых участвовало 145 тыс. рабочих; избранные ими делегаты, в свою очередь, выделили представителей в комиссию. Несмотря на столь многообещающее начало, комиссия окончилась ничем, потому что, в ответ на предъявленные рабочими, но неприемлемые с точки зрения властей требования, комиссия была распущена. И все же нельзя не видеть глубокого исторического значения этого события. Ведь это не только были «первые свободные рабочие выборы» в России 64, но и «впервые в российской истории это были выборные представители от большой рабочей организации <...> а не просто рабочие различных заводов»65. Признав рабочих самостоятельной социальной группой со своими собственными интересами, правительство заложило основу того, из чего позднее образовался Петербургский Совет рабочих депутатов.
* * *
Беспорядки, грозившие обернуться гражданской войной, смутили царя, отняли решимость. Он никак не мог понять, почему люди не довольствуются выпавшим на их долю жребием, как умел быть доволен он, хотя и ему, в конце концов, приходится смиряться с судьбой, возложившей на него столь тяжкие и порой весьма скучные обязанности. («Я придерживаюсь самодержавия не для своего удовольствия, — говорил он Святополку-Мирскому. — Я действую в этом духе только потому, что я убежден, что это мне нужно для России, а если бы для себя, я бы с удовольствием от всего этого отделался»66.) Первые десять лет царствования он неукоснительно следовал по пути отца, с той лишь разницей, что Александру III не приходилось иметь дело с восставшей страной. Николай II был склонен подавлять беспорядки силой. Однако полиция была совершенно не способна выполнить такую задачу, основная же масса войск (более миллиона человек) была за тысячу верст отсюда, на маньчжурских полях сражения. По словам Витте, «Центральная и Восточная Россия были почти совсем оголены от войск»67. Итак, не оставалось ничего иного, как пойти на уступки, но как это сделать с минимальными потерями, никто не знал. Царь и его ближайшие советники разрывались между сознанием того, что дальше так продолжаться не может, и опасением, что всякая перемена может усугубить положение.
Некоторые государственные деятели убеждали царя развить обещания, данные Указом от 12 декабря. Такого же мнения придерживались и промышленники, обеспокоенные падением производства. Среди обстоятельств, сломивших волю царя и его упрямое нежелание идти на дальнейшие уступки, была трагическая смерть его дяди, вел. кн. Сергея Александровича, ближайшего друга и конфидента, погибшего от рук террористов 4 февраля 1905 года.
17 января царь встретился с А.С.Ермоловым, министром земледелия и государственных имуществ, опытным и мудрым сановником. Совет, данный Ермоловым сперва изустно, а затем изложенный им в меморандуме, произвел на него сильное впечатление, и, похоже, именно эти рекомендации более всего вдохновили царя на важнейший законодательный акт, принятый 18 февраля68. Ермолов описывал Россию как страну, стоящую на пороге революции. И чтобы избежать катастрофы, необходимо без промедления принять две меры. Должен быт сформирован кабинет министров, чтобы придать правительству требуемое единство и способность координировать свои действия перед лицом оппозиции, что было невозможно при существующей системе*. И одновременно должен быть созван Земский собор (совещательный по природе) из представителей всех царских подданных без различия социального положения, вероисповедания и национальности. Лишь такой орган даст царю возможность установить прямой контакт с народом — ведь на традиционную опору монархии — дворян, главенствовавших на ноябрьском Земском съезде,— полагаться больше было нельзя. Ермолов убедил царя, что он может доверять своему народу.
* До 1905 года в России не было кабинета министров с премьером: министры докладывали непосредственно царю и от него получали инструкции. Подробнее об этой практике см. главу 2.
«Я знаю, — писал он, — что до вашего величества доходят и другие голоса даже из среды ближайших сотрудников ваших. Я знаю, что существует мнение об опасности созыва народных представителей, особенно в настоящую смутную годину, среди разыгравшихся страстей; существует опасение, что в собрании этих представителей могут подняться голоса о коренном изменении вековых устоев нашего государственного строя, об ограничении царской власти, о конституции; что земский собор может превратиться в учредительное собрание, что крестьянство может поднять вопрос о черном переделе*, что опасность может угрожать даже единству русской земли. Что подобные голоса в собрании могут раздаться — этого отрицать нельзя, но, с другой стороны, нельзя не быть уверенным и в том, что в таком собрании, где все классы населения будут иметь своих представителей, где взгляд народа и его дух будет иметь верное выражение, — эти единичные голоса будут заглушены огромным большинством, верным народным преданиям, коренным основам русского государственного строя. Ведь эти голоса раздаются и теперь, и теперь они более опасны, не находя себе отпора среди безмолвия масс. Нет, государь, таких явлений бояться нечего, и никакой действительной опасности они не представляют»69.
* «Черный передел» был лозунгом крестьян и социалистов-революционеров, призывавших к упразднению права землепользования и распределению («переделу») всех частновладельческих земель между крестьянскими общинами. См. главу 3.
Ермолов, включая в политический процесс безмолвное большинство, намеревался изолировать интеллигенцию. В противном случае, по его мнению, Россию ждал невиданный со времен Пугачева крестьянский бунт.
Убежденный доводами Ермолова, царь на следующий же день сообщил Булыгину, что готов рассмотреть идею создания представительного органа, участвующего в обсуждении законодательных предложений.
18 февраля царь подписал три документа. Первый был манифестом, призывающим население помочь в восстановлении порядка. Второй представлял собой приглашение всем царским подданным подавать «предположения» «по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства». Последний документ был «рескриптом» Булыгину, ставящим его в известность, что царь решил «привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений»70.
Пока эксперты работали над проектом законосовещательного собрания, или Думы, по стране проходили сотни митингов, на которых составлялись петиции к царю. Ответ на приглашение правительства к участию в обсуждении государственных вопросов превзошел самые смелые его ожидания. «Газеты помещали сообщения о собраниях и тем самым обнародовали недовольства и требования, высказывавшиеся все растущим числом людей. Вместо того чтобы обуздать волнения, монарший указ оказался катализатором, мобилизовавшим массы населения, ранее не решавшиеся выражать свои мнения по политическим вопросам. Захваченная либералами и либеральными требованиями кампания петиций привела к возрождению, в более резкой форме, либерального наступления осени и зимы 1904/5 годов»71.
Либералы воспользовались возможностью, предоставленной Указом от 18 февраля, чтобы внедрить свою программу, вновь развернув кампанию торжественных обедов — на сей раз под видом «кампании петиций». Стало возможно не только в частных собраниях, но и публично выдвигать требования конституции и законодательного парламента. В апреле 1905 года в Москве земство провело второй свой съезд, большинство делегатов которого уже не хотело довольствоваться ничем иным, кроме Учредительного собрания. На собраниях разнообразных профессиональных союзов принимались резолюции в духе «Союза освобождения». Бюрократы, опасаясь влияния манифеста в деревне, пытались скрыть его от крестьян, но либералы обвели их вокруг пальца, воспользовавшись для распространения его в сотнях тысяч экземпляров земскими губернскими и уездными управами. В результате весной 1905 года в Петербург хлынул шестидесятитысячный поток крестьянских петиций72. (За исключением нескольких, они до сих пор не изучены и не опубликованы.) Кампания петиций неумышленно привела к политизации деревни, хотя в крестьянских челобитных в основном поднимался земельный вопрос и связанные с ним экономические проблемы*.
