играли значительную роль в определении итогов войны, однако внимательное изучение боеспособности сторон приводит к выводу, что решающую роль сыграли факторы объективные*. Здесь просматривается определенное сходство с ситуацией, сложившейся в ходе американской гражданской войны, когда на стороне Севера оказались подавляюще высокая численность населения, промышленные ресурсы и транспорт, в результате чего он мог рассчитывать на победу, была бы только воля сражаться. Со стратегической точки зрения все преимущества были на стороне Красной Армии. Способность белых выстаивать против такого подавляющего превосходства и даже, в одном случае, практически одержать победу, свидетельствует, что, вопреки здравому смыслу, мы должны признать: это у белых был лучший генералитет и более высокий боевой дух. При окончательном анализе оказывается, что белые потерпели поражение не из-за того, что боролись за дело, которое не пользовалось поддержкой населения, и не вследствие фатальных политических и военных просчетов, но потому, что столкнулись с необоримыми препятствиями.
* Под «объективными» факторами я подразумеваю такие, которых не могли изменить направленные усилия воюющих сторон, например обстоятельства, определяемые географическим их расположением. Факторы «субъективные» определялись установками, ценностными ориентациями, способностями и другими личными характеристиками участников.
Большевики, и это стало их существенным преимуществом, были едины, в то время как противник разобщен. У Красной Армии имелось единое, сплоченное командование, получавшее приказы от единодушного и единовластного политического руководства. Даже если в среде красного командования и возникали разногласия, оно могло вырабатывать стратегические планы и планомерно их реализовывать. Белые армии, повторим, были разобщены, их разделяли огромные пространства. Их командующие не только не имели возможности выработать общую стратегию, но не могли даже связаться друг с другом, чтобы скоординировать военные операции. Связь между Деникиным и Колчаком поддерживалась за счет личного мужества офицеров, готовых рисковать жизнью, пересекая фронтовую линию красных: иногда требовался месяц, чтобы сообщение дошло по адресу*. В результате Южная, Восточная и Северо-Западная армии действовали независимо друг от друга, минимально координируя свои действия. Обстоятельства усугублялись тем, что белые армии состояли из случайно соединенных частей, у каждой из которых было свое командование и свои интересы: это, например, можно сказать о наиболее многочисленном контингенте Южной армии, казаках, подчинявшихся приказам белых генералов только постольку, поскольку эти распоряжения их устраивали. При таком положении дел ошибки, совершенные красным командованием, можно было исправлять, а хорошо рассчитанные операции белых проваливались, поскольку приказы плохо исполнялись.
* Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 5. С. 85—90. Это обстоятельство часто упускают из виду те историки, которые усматривают причину не-скоординированности действий белых в несостоятельности их командования. См., напр.: Brinkley G.A. The Volunteer Army and Allied Intervention in South Russia, 1917—1921. Notre-Dame, Indiana, 1966. P. 191.
У красных имелось и огромное, решающее преимущество: они контролировали центральную часть России, в то время как их противник действовал на окраинах. «Мне кажется, — пишет историк Сергей Мельгунов, — что движение с периферии к центру почти всегда бывает обречено на крах... Центр определяет успех или неуспех революции. (Гражданская война — это революция.) Здесь приходится учитывать не только важный психологический момент. В руках центра оказываются все технические преимущества, прежде всего в смысле налаженного административного аппарата, который почти заново приходится создавать на периферии»10.
Действуя из центра, красные имели возможность перебрасывать военные силы с одного фронта на другой, обороняя оказавшиеся под ударом позиции и используя слабость противника. При необходимости отступления им легче было налаживать связь. «Сперва Колчак, а затем Деникин продвигались вперед по необъятным пространствам. Это называлось наступлением. По мере продвижения линия фронта растягивалась и редела. Казалось, они будут продолжать идти вперед, пока у них остается хоть один человек на милю. При каждом удобном случае большевики, тоже слабые, но вынужденные в силу своего местоположения концентрировать имевшиеся в их распоряжении силы, совершали прорыв то тут, то там. Пузырь лопался, флажки на картах отодвигались, города переходили из рук в руки и сообразно обстоятельствам меняли политическую ориентацию, кровавая месть обрушивалась на беспомощное население, — месть нескончаемая, опирающаяся на месяцами продолжавшееся въедливое, мелочное расследование»11.
Географическое положение красных давало им не только стратегические, но и неисчислимые материальные преимущества.
Начнем с того, что в их распоряжении оказались значительно большие, нежели у противника, человеческие ресурсы. К зиме 1918—1919 гг., когда война шла уже полным ходом, большевики установили свою власть во всех губерниях Великороссии с населением около 70 миллионов человек. Территории, которые контролировали Колчак и Деникин, насчитывали по 8-9 миллионов соответственно*. Огромный перевес в численности населения — 4:1 или даже 5:1 — создавал обширную мобилизационную базу для Красной Армии. Красное командование свободно могло пользоваться доступными ему человеческими ресурсами: когда во время критических боев 1919-го его войска понесли большие потери убитыми, а также из-за массового дезертирства, ему понадобилось всего лишь призвать очередное количество крестьян, одеть их в униформу, дать в руки винтовки и отправить на фронт. Деникину и Колчаку приходилось для того, чтобы нарастить силы, завоевывать все новые территории, рассредоточивая таким образом свои войска. Осенью 1919-го, во время решающих сражений, в Красной Армии под ружьем было три миллиона человек, а объединенные силы белых армий не превышали 250 тысяч**. В каждом из решающих боев у красных был существенный численный перевес; И.И.Вацетис, главнокомандующий Красной Армией, сообщал Ленину в начале января 1919-го, что все победы, одержанные советскими войсками незадолго до того, были обеспечены их численным превосходством12. В Орловско-Курском сражении, переломившем в октябре 1919-го хребет Южной армии, Красная Армия превосходила противника вдвое13. Так же обстояли дела во время битвы под Петроградом.
* Mawdsley E. The Russian Civil War. Boston, 1987. P. 146, 213-214. Согласно Деникину (Очерки русской смуты. Т. 5. С. 126), в разгар летнего наступления 1919 года территория под контролем Южной армии насчитывала 42 миллиона человек, но, как отмечает Маудсли, Деникин мог пользоваться этим обстоятельством лишь в течение считаных месяцев. То же относится и к Колчаку, который в одно время контролировал территорию с населением в 20 миллионов человек, но лишь в течение короткого времени.
** Mawdsley E. The Russian Civil War. P. 181. Цифры, показывающие численность личного состава обеих сторон, особенно Красной Армии, не слишком надежны: всегда существовало большое несоответствие между теоретическим представлением о ходе сражения и действительным количеством солдат, принимавших участие в бою. Некоторые военные соединения завышали свою численность с тем, чтобы получить больше продовольствия; некоторые включали в счет раненых, пропавших без вести и дезертиров. Тем не менее, подавляющее численное превосходство Красной Армии над противником во второй половине 1919 года не вызывает сомнения.
Более чем десятикратное превышение в живой силе было не единственным преимуществом Красной Армии. Власти держали под контролем Великороссию, то есть территорию с этнически однородным населением*.
* Население России к 1917 году, за исключением Финляндии, оценивалось в 172 миллиона. См.: Брук С.И., Кабузан В.М. Журнал «История СССР». 1980. № 3. С. 86. Примерно 45% от общего числа были
