Уорнер Мунн
Повелитель земного предела
ПРОЛОГ
После пронесшегося над Ки Уэст опустошительного урагана какой-то ветеран, занятый на восстановительных работах, извлек из-под завалов мусора и кораллов истонченный и позеленевший от времени бронзовый цилиндр. Распознав в находке вещь чрезвычайно древнюю – хоть и отнеся ее ошибочно к периоду испанской оккупации острова – человек этот рассудил, что цилиндр будет представлять большую ценность в нераскрытом виде, и отнес его в городской музей, где мне случилось в те годы работать хранителем.
Я вскрыл цилиндр в присутствии старого солдата, который посулил мне одну десятую возможного клада в случае, если последний не представляет исторического интереса.
К обоюдному нашему удивлению, в цилиндре оказались плотно скрученные пергаментные свитки с нижеприведенным посланием, написанным на тяжеловесной солдатской латыни.
Я начал переводить текст вслух, и глаза моего посетителя засверкали: он услышал донесшийся к нему через века голос родственной отважной души.
Я тоже взволновался – но от страсти подлинного антиквара, так как знал, что ко времени написания этого текста Рим уже пал, Западную Империю расчленили варвары, и лишь Константинополь еще хранил малую толику былого Римского величия и могущества. И, тем не менее, спустя сорок лет после падения Рима некий человек писал Римскому Императору!
Приди это письмо вовремя, вся история мира сложилась бы совершенно иначе. Но послание не достигло адресата – и не сбылись надежды его доблестного автора. Дадим же слово ему самому.
ЗАБЫТЫЙ ЛЕГИОН
Кто бы ты ни был, Император, правящий в Риме, – приветствую тебя!
Я, Вендиций Варрон, бывший центурион Артура, Императора Британии, а ныне – Повелитель Земного Предела, известный здесь под именами Нуцитон Уитцлипотчли и Атохаро, посылаю это донесение с моим единственным сыном, который обращается к тебе с просьбой узаконить мой высокий титул и разрешить передавать его по наследству.
Я полагаю, что пять полных поколений уже успели смениться с тех пор, как римские легионы окончательно ушли из Британии, и, возможно, факты, изложенные в первой части данных записок, к настоящему времени общеизвестны в Риме. Но, поскольку твердой уверенности в этом у меня нет, я чувствую себя обязанным рассказать все по порядку. Отнесись же снисходительно к многословным воспоминаниям старого солдата, покрытого шрамами на службе отечеству, коего он никогда не видел.
Как ни тяжело мне думать, что Британия, покинутая мною сорок лет назад, до сих пор находится под властью саксонских пиратов, все же я вынужден допустить такую возможность: я прекрасно помню, как мало помощи мы получали – если получали вообще – в течение предыдущего столетия.
О, когда во времена моего прадеда мы, Британские Римляне, воззвали о помощи к Аэцию, когда мы говорили, что, отозвав свой легион, он оставил нас беззащитными, разве получили мы в ответ хотя бы одну когорту?
Нет, хотя предупреждали, что Британия будет потеряна! Так оно и случилось – если только не справедливы слова Мерлина-провидца о том, что Рим отказался от Британии сознательно, как от земли, представляющей малую ценность.
Но как могу поверить в это я, которому прекрасно известно, как плодородна почва, как богаты рудники и обилен рыбный промысел в Британии? Нет, тут кроется что-то иное, и Мерлин сказал мне, что именно.
Наступал закат великой эпохи. Опустошенный варварами мир лежал в руинах, но к нам, в Британию сто лет не доносилось никаких новостей из-за моря; одни лишь сомнительные слухи, что передавали ненавидящие Рим саксы.
Саксы встречали наши галеры и военные корабли, двадцать против одного, и топили их. Они разоряли наше побережье: жгли, мародерствовали и грабили, пока, наконец, у нас не осталось ни одного круглого судна, которое осмелилось бы пересечь пролив, – и торговля зачахла. Даже рыболовные суда не решались отходить слишком далеко от берега. Драконоголовые корабли саксов сторожили все морские пути.
Я, конечно, рискую наскучить тебе старой историей, но мне необходимо кратко описать события, последовавшие за отзывом легионов, когда в Британии остались лишь считанные воины сильно поредевшего Шестого Победоносного Легиона, занимавшего позицию в Эборакуме и на Стене.
Если все это тебе известно, пропусти эту часть повествования. Далее последует рассказ о предметах, совершенно для тебя новых, ибо я – единственный оставшийся в живых римлянин, который воочию видел описанные ниже чудеса.
Итак, когда император Гонорий издал приказ об отзыве войск, Двенадцатый Легион погрузился на корабли и отплыл, оставив Дева и всю западную часть страны открытой для набегов воинственных племен силуров. Затем Девятый Легион покинул Раты и оставил без защиты все низинные земли.
Двумя годами позже Второй Легион покинул Иска Силлурум – и ничто больше не мешало пиратам подниматься вверх по течению широкой Сабрины.
Наконец ушла большая часть Шестого, и консул, не имеющий достаточно сил для удержания Стены, отступил с войсками дальше на юг, оставив Эборакум пиктам и саксам, которые немедленно заняли последний и осели там.
Британия, конечно, могла бы сохранить свободу, если бы все города договорились между собой и совместными усилиями собрали единую армию. Среди местного населения было много мужей со смелыми сердцами и римской военной выучкой; некоторых из них вербовал Шестой Легион в целях пополнения своих рядов. Но это было все равно, что разбавлять вино водой.
Города, в которых производился набор, перессорились между собой, ибо каждый пытался удержать воинов в своих стенах. И в результате они, слишком слабые, чтобы поодиночке отразить нападение, поодиночке же и пали. Тем временем мелкие британские князьки собирали своих приверженцев и основывали совершенно независимые от полисов крохотные королевства, большинство которых позже было уничтожено или захвачено оккупантами.
