через голову, а сверху на него набрасываюсь я и шутливо отвешиваю пару тумаков для ускорения. Рарк умудряется повиснуть на плечах у Стина, я падаю сверху, и так – дружной вопящей куча-мала – мы плюхаемся на полянку. Раскатываемся в стороны, и Рарк ворчит:
– Рубашку мне помяли, придурки.
Он сильно волнуется и постоянно облизывает губы, а потом видит среди других девушек Ириту и устремляется к ней. Мы смотрим ему вслед, и Стин уверенно говорит:
– Вот я никогда не влюблюсь. – Он оглядывается по сторонам и шепчет мне на ухо: – Я подал заявление во Внешний Патруль. Вчера пришел ответ.
– И?.. – замираю я.
– Взяли! Через месяц улетаю! Только не говори пока никому, еще никто не знает. Ни маманя с папаней, ни дед. Слышь, Григ, а давай и ты со мной, а?
Мое сердце начинает колотиться сильнее. Внешний Патруль – это форпост цивилизации. Неизведанные миры и потрясающие открытия. Жизнь, полная приключений, риска и опасностей. И поэтому работать во Внешнем Патруле – тайная мечта любого мальчишки, и я, конечно, не исключение. Вот только мой отец хочет, чтобы я стал горняком, как и он. Кстати, заявление в Горный я уже отправил, правда, ответ пока не пришел.
– Григ, – шепчет Стин, – давай рванем вместе, а?
Мне очень хочется ответить: «А давай!», но у моего отца слабое здоровье. Я не могу огорошить его таким страшным сюрпризом. Нет, мне во Внешний Патруль путь заказан. Отвожу взгляд от Стина – не могу смотреть в его горящие глаза, на его счастливое лицо. Я завидую ему черной, тяжелой завистью, и это очень плохо – наверняка связующая меня с Истоком невидимая нить сейчас напряжена до предела, и если она разорвется, я… нет, не умру – я стану обычным человеком. «Нечувствующим», – говорят про таких маоли.
Я смотрю на костры, на танцующих людей и пытаюсь погасить в себе жгучую обиду и зависть, но у меня плохо получается, потому что стать внешним патрульным – моя самая заветная мечта, а когда твою мечту вместо тебя воплощает кто-то другой – это оказывается больно. Очень больно…
– Григ! – подскакивает к нам возбужденный Рарк. – Там к Ирите сестра из Маранда приехала и хочет с тобой познакомиться!
– Почему со мной? – бурчу я. Мне сейчас не до девчонок. Я сейчас прощаюсь со своей мечтой.
– Не знаю. Она показала на тебя Ирите, и та сказала, что ты мой друг и чтобы я срочно тащил тебя к ним.
– А если он не хочет идти? – возмущается Стин. – У нас тут серьезный мужской разговор, между прочим!
Рарк отмахивается от него и просит:
– Ну, Григ! Ну, пойдем! Тебе что, трудно, что ли? Ирита сказала, что не будет со мной танцевать, если я не приведу тебя к ним.
– Ладно, пойдем. – Мне сейчас все едино: что башкой о камень, что с сестрой Ириты знакомиться.
Мы идем к стоящим чуть в стороне двум девчонкам. Одна из них, Ирита, стоит к нам лицом и смотрит на меня с лукавой улыбочкой. У Ириты эффектная внешность: «летящая грива» светло-русых волос, точеная фигурка и выразительное, яркое лицо. Ирита – само совершенство, и у нее всего один недостаток – она не маоли, но кто же обращает внимания на такой пустяк? В школе Ирита по праву считалась первой красавицей и была королевой на всех вечеринках. Многие старшеклассники были влюблены в нее по уши, но она выбрала Рарка.
Вторая девчонка стоит к нам спиной. Она тоненькая и хрупкая, как тростинка, ее светлые волосы подняты вверх в какую-то замысловатую прическу, а на шею падает короткий непослушный завиток. Сейчас темно, но я почему-то уверен, что у нее золотистая, чуть тронутая загаром кожа. Она стоит ко мне спиной, но я точно знаю, что у нее карие глаза, темные брови и курносый носик. А еще я знаю, что ее зовут Агиша, хотя никто не называл мне ее имени. Знаю, что в отличие от сестры она, как и я, десять лет назад не побоялась сделать шаг – крохотный шаг в пропасть, чтобы во время падения успеть нащупать незримую связь с Истоком и стать одним из нас, стать маоли. Я знаю это все потому, что наши нити жизни крепко переплетены, Исток связал нас до конца наших дней. Мы можем с ней быть вместе, а можем расстаться, но всю оставшуюся жизнь будем чувствовать друг друга, как себя. Такое единение двух существ – большая редкость даже для маоли. Если же подобное случается с людьми, они говорят, что нашли свою половинку…
– Брайан, вы спите?
Открываю глаза и вижу Рабиша. Он несколько растерян, но, похоже, не замечает, что у меня только что снова была галлюцинация. Наверное, я уже малость попривык «нырять» в тело другого, потому что в этот раз все прошло довольно безболезненно – без скачков давления и усиленного сердцебиения.
– Ну как, док? Результаты анализов готовы? – спрашиваю его.
– Да. Вот только… – Он мнется. – Думаю, что стоит их повторить.
– Почему? Что случилось? Кстати, я могу уже встать с этого кресла?
– Да, конечно. – Рабиш спохватывается и отсоединяет от меня датчики. – Ваше здоровье не вызывает у меня опасений. Вы, правда, несколько истощены, но восемь-десять часов сна вернут вас в норму. Самое главное, чип ведет себя тихо, так что я с легким сердцем подтверждаю ваш допуск к гонкам. А что касается того, кто вы такой… Идите сюда, взгляните сами.
Мы подходим к монитору.
– Для начала, Брайан, скажите, насколько вы разбираетесь в биологии вообще и в структурной генетике в частности?
– Вообще не разбираюсь, – честно признаюсь я.
– Но о сравнительных таблицах подвидов вы слышали? – настаивает Рабиш.
– Конечно, но только в рамках общей школьной программы.
– Тогда, извините, но мне придется прочесть вам коротенькую лекцию… Садитесь за стол, так вам будет удобнее.
Со вздохом усаживаюсь на стул перед монитором и прошу:
– Только покороче, док.
– В двух словах, – обещает Рабиш. – Итак, как вы знаете, все известные нам обитающие во Вселенной разумные существа относятся к виду «человек разумный», к семейству «людей», подотряду человекообразных обезьян, отряда приматов. Сам вид «человек разумный», или гомо сапиенс, делится на подвиды, среди которых есть подвид «человек разумный обыкновенный» и подвид «человек разумный маоли». «Человек обыкновенный» – это самый распространенный подвид во Вселенной. Все остальные подвиды отличаются от него очень незначительно. На этот момент я хочу обратить ваше внимание особо: различия между подвидами людей очень незначительны, и вызваны разными условиями жизни на разных планетах. Например, подвид «человек-амфибия» имеет жабры и способен дышать, как на суше, так и под водой. Подвид «человек тяжелый» привык к условиям жизни при повышенной гравитации. Ну и так далее. Думаю, не имеет смысла перечислять вам все подвиды…
– Не имеет, док, – поспешно соглашаюсь я. – Давайте дальше.
– А дальше мы переходим к таблицам подвидов. Кстати, хочу отметить, что эти таблицы учитывают и так называемых полукровок, то есть детей, рожденных от представителей двух разных подвидов. Но не буду утомлять вас подробностями…
– Хорошо бы, – встреваю я.
Рабиш усмехается и продолжает:
– Итак, благодаря этим таблицам и нехитрым анализам можно со стопроцентной уверенностью установить, к какому именно подвиду принадлежит каждый конкретный индивид…
– И? – тороплю его. – К какому подвиду принадлежу я?
Он хмурится, вздыхает и барабанит пальцами по столу.
– Эй, док? Что такое? – тревожусь я.
Рабиш морщится и говорит:
– Давайте по порядку, Брайан. Начнем с маоли. Так вот. Мое заключение таково: вы не маоли.
Он замолкает. Я тоже молчу, переваривая услышанное. Честно признаться, до сих пор я был на все сто
