возможности.
«Теперь, Пух», сказал он, «когда я скажу „Теперь“, ты можешь бросать его. И-Ё, когда я скажу „Теперь“, Пух уронит свой камень».
«Спасибо тебе большое, Кролик, но я думаю, что я об этом и так узнаю».
«Ты готов, Пух? Поросенок, освободи Пуху побольше места. Ру, немного подальше. Все готовы?»
«Нет», сказал И-Ё.
Пух уронил свой камень. Раздался громкий всплеск, и И-Ё исчез…
Это был тревожный момент для наблюдавших на мосту. Они смотрели, и смотрели, и даже вид палки Поросенка, выплывшей из-под моста немного впереди Кроликовой, не взволновал их так, как можно было бы ожидать ранее. И затем, как раз когда Пух начал думать, что он, должно быть, выбрал не тот камень, или не ту реку, или не тот день для своей Идеи, возле берега на секунду показалось что-то серое… и стало медленно приближаться, все ближе и ближе, и наконец это оказался И-Ё, выходящий из воды.
С криками они бросились с моста и тащили, и тянули его, и вскоре он стоял среди них на твердой почве.
«О, И-Ё, да ты весь
И-Ё отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить Поросенку, что происходит с тобой, когда ты попадаешь в воду на достаточно продолжительное время.
«Хорошо сработано, Пух», ласково говорит Кролик. «Здорово мы придумали».
«Что придумали?», спрашивает И-Ё.
«Выплеснуть тебя на берег».
«На самом деле ты не бросал», шепнул Поросенок Пуху, чтобы его успокоить.
«Я не
«Это просто И-Ё», сказал Поросенок. «Я думаю, что твоя Идея была хорошая Идея».
Пух почувствовал себя более сносно, потому что, когда ты Медведь с Довольно Низким I.Q. и при этом Думаешь о Вещах, то поневоле иногда чувствуешь, что Идея, которая казалась тебе Вдумчивой, при ближайшем рассмотрении, когда выходит наружу и дает на себя посмотреть со стороны, оказывается совсем Другим Делом. Как бы то ни было, И-Ё
«Как тебя угораздило туда упасть, И-Ё?», спросил Кролик, вытирая его носовым платком Поросенка.
«Меня не гараздило», говорит И-Ё.
«Но как…?»
«Я был БОНСИРОВАН»[80], сказал И-Ё.
«Оо!», говорит возбужденно Ру. «Тебя что, столкнули?»
«Кто-то БОНСИРОВАЛ меня. Я просто размышлял на берегу реки – размышлял, если кто-нибудь из вас понимает, что я имею в виду, – когда я почувствовал громкий БАНС».
«О, И-Ё», сказали все.
«Ты уверен, что не поскользнулся?», спрашивает Кролик.
«Конечно, поскользнулся. Если ты стоишь на скользком берегу реки и кто-то громко бонсирует тебя сзади, то ты поневоле поскользнешься. Что я, по-вашему, еще должен был сделать?»
«Но кто это сделал?», говорит Ру.
И-Ё не отвечал.
«Я полагаю, это был Тиггер», нервно сказал Поросенок.
«Но И-Ё», говорит Пух, «это была Шутка или Трагедия? Я имею в виду…»
«Я сам не перестаю себя об этом спрашивать, Пух. Даже на дне реки я спрашивал себя: „Что это было, Сердечная Шутка или Чистейшей Воды Уголовщина?“ Только выплыв на поверхность, я сказал себе: „Мокруха!“, если вы понимаете, что я имею в виду».
«А где был Тиггер?», спросил Кролик.
Прежде чем И-Ё в состоянии был ответить, раздался громкий хруст, и сквозь живую ограду тростника появился сам Тиггер.
«Всем хэлло», бодро сказал Тиггер.
«Хэлло, Тиггер», сказал Пух.
Кролик вдруг надулся от важности.
«Тиггер», говорит он торжественно, «что произошло только что?»
«Когда это?», сказал Тиггер, слегка смущенный. «Когда ты бонсировал И-Ё в реку?» «Никто его не бонсировал». «Ты бонсировал», резко сказал И-Ё. «На самом деле, нет. Я просто чихнул, а рядом случился И-Ё. И я сказал: „Grrrr-opp-ptschschsz“».
«Ну вот», сказал Кролик, помогая Поросенку встать и отряхивая его. «Все в порядке, Поросенок». «Это я от удивления», нервно сказал Поросенок. «Вот это я и называю бонсировать», сказал И-Ё. «Брать людей на испуг. Не особенно приятная привычка. Я ничего не имею против того, чтобы Тиггер жил в Лесу», продолжал он, «потому что это большой Лес и здесь можно найти много свободного пространства, чтобы бонсировать там вволю. Но я не понимаю, почему надо приходить именно в мой маленький уголок и бонсировать там. Нельзя сказать, что там у меня что-то особенно привлекательное. Конечно, для любителей холода, сырости и безобразных колючек это как раз подходящая среда обитания, но в конце концов это просто маленький уголок, и если кто-то чувствует прилив бонсировщины…»
«Я не бонсировал, я чихал», сердито сказал Тиггер.
«Бонсировать или чихать – на дне реки трудно определить разницу».
«Ладно», говорит Кролик, «все, что я могу сказать, это – ладно, вот Кристофер Робин, пусть
«Дело обстоит примерно так, Кристофер Робин», начал Кролик. «Тиггер…»
«Неправда», сказал Тиггер.
«Ладно, так или иначе, но я оказался там», сказал И-Ё.
«Но я не думаю, чтобы он это нарочно», сказал Пух.
«Он просто бонсанутый», сказал Поросенок. «Тут ничего не поделаешь».
«А ну-ка попробуй
«И-Ё, Тиггер сейчас
«Да-да», говорит Кролик. «Мы вовсе не хотим говорить все сразу. Суть в том, что Кристофер Робин по этому поводу думает?»
«Все, что я сделал, это чихнул», сказал Тиггер.
«Он бонсировал», сказал И-Ё.
«Ладно, бонсанул разочек», сказал Тиггер.
«Тихо!», говорит Кролик, поднимая лапу. «Что обо всем этом думает Кристофер Робин? Вот в чем суть».
«Ладно», сказал Кристофер Робин, не вполне понимая, о чем вообще идет речь.
«Я думаю…»
«Да?», говорят все.
«Я думаю, что нам всем надо сыграть в Пухалки».
Так они и сделали. И И-Ё, который раньше никогда не играл, выигрывал чаще, чем кто бы то ни было; а Ру два раза свалился в реку, первый раз случайно, а второй раз нарочно, потому что он вдруг услышал Кангу, идущую из Леса, и понял, что, так или иначе, все равно придется ложиться спать. Ну и тогда Кролик
