противника не составляло сложности добить и поставить точку в поединке. Однако у бравшего верх спецназовца были свои представления о правилах и чести – он неизменно дожидался, пока грузин поднимется, и только после этого продолжал атаку.
Закончилось жестокое единоборство неожиданно и, вместе с тем, закономерно.
Подполковнику уже не требовалось 'плести кружева' по площадке – более некого было заставлять двигаться и изматывать. Рыжебородый только что поднялся с колен и, покачиваясь, стоял в двух шагах. Серьезной угрозы он не представлял, стараясь удержать равновесие и не рухнуть наземь.
Бельский резким движением боднул лбом противника в подбородок и, развернувшись, медленно пошел прочь – к сидевшим товарищам. Он не видел упавшего Вахтанга; как тот упрямо и с неимоверным трудом поднимался, оставляя на молодой траве кровавые отметины; как к нему подбежали Давид с Гурамом. Не слышал и тех фраз, которыми негромко перебрасывались грузины…
– Позволь мне убить его, – поливая из фляжки водой на руки командиру, горячо увещевал Гурам.
– Позже. Не сейчас… – хрипло отвечал рыжебородый, смывая с лица кровь.
– Какая разница – сегодня или завтра? Ты же сам много раз нам доказывал: с трупами меньше возни и проблем!
Тот с минуту подумал, но, поморщившись, признался:
– Нет, это будет выглядеть моей слабостью, сведением счетов за поражение… Нет, Гурам. Позже…
– Тогда пообещай, что позволишь лично мне всадить в него несколько пуль!
– Хорошо. Обещаю. Только не забудь главное: тело его должно выглядеть так, будто смерть наступила в обычной перестрелке.
– Спасибо, Вахтанг! Я хорошо это помню. И все сделаю, как договаривались! Спасибо!
Солнце пряталось за остроконечные вершины. Наступали короткие южные сумерки.
Дробыш приветствовал победу командира звонким шлепком по подставленной ладони.
– Пусть, сучары, знают, как проверять на прочность русский спецназ! – довольно ухмыльнулся он.
Усевшись на место, Станислав потрогал разбитую бровь и внезапно поймал пристальный, изучающий взгляд Касаева. Тот словно пытался прочесть его мысли – задумчиво и долго буравил единственным глазом. Потом, нащупав фляжку, бросил ее русскому.
Лицо Вахтанга молодые грузины врачевали около получаса – до наступления темноты. Отмыв от крови, обработали спиртом, большие ссадины залепили пластырем.
А спустя четверть часа снова полыхал и весело потрескивал большой костер. Чеченцы ждали полуночи для исполнения молитвы, грузины же, похоже, спать не намеревались – Давид вытащил из рюкзака бурдюк с вином; дружно заскрипели ножи по тонкому металлу консервных банок…
Для Бельского это могло означать только одно: если празднество затянется, то ближайшей ночью завладеть оружием и перебить бандитов не удастся.
'Ничего, я все равно подожду – спешить мне некуда, – перекладывая нож из голенища за пояс, подбадривал себя Станислав. – Сейчас прикорну на пару часиков – раньше они не угомонятся, а потом посмотрим…'
Грузины веселились почти до самого утра. Подполковник мог с легкостью освободиться от веревок, однако удобного случая для того, чтобы воспользоваться свободой так и не выпало. Рыжебородый словно ожидал подвоха: расположился лицом к освещенным пламенем костра пленникам, оружие держал под рукой и реагировал на каждое движение. Застать же компанию врасплох не позволяла приличная дистанция…
И снова, едва забрезжил рассвет, в кармане жилета Вахтанга ожила рация. Он спешно выхватил ее и, нажимая кнопки, громко назвал позывные. Затем состоялся короткий диалог, а еще минут через тридцать послышался нараставший гул.
– 'Восьмерка', – печально оповестил Дробыш, посматривая в ясное небо.
В точности повторяя маршрут 'игрушечного' вертолета, над холмами летел 'Ми-8'. Последний разворот он выполнил немного дальше и снижался с солидной неторопливостью. Приземлился в сотне метрах от разбитого лагеря; с минуту помолотив лопастями прозрачный воздух, выключил движки.
– Как думаешь, командир – это за нами? – вопрошал Иван.
– А то за кем же, – проворчал тот. И шепотом добавил: – Ты вот что… Постарайся в вертолете сесть поближе ко мне.
– Понял.
– И будь готов во время полета к решительным действиям. Усек?
Спецназовец обратил к подполковнику повеселевшее лицо:
– Так я всегда готов, командир!
– Ну и ладненько…
Перед посадкой в 'вертушку' грузины заставили пленных загрузить в кабину тела двух мертвых спецназовцев, затем проверили надежность веревки и усадили всех вдоль правого борта.
А потом опять произошла короткая стычка Вахтанга с одноглазым. Только на сей раз это походило не на словесную перепалку или ссору, а на банальное разоружение. Гурам держал под прицелом русских, в то время как рыжебородый с Давидом молча и решительно подошли к Касаеву, отобрали у него автомат с кинжалом и затолкали вместе с Атисовым в чрево вертолета.
– О, нашего полку прибыло, – съязвил Дробыш, – еще один отвоевался.
Трупы Беса и Игната в насквозь промокшей одежде лежали посередине кабины – между желтой топливной бочкой и расположившимися на откидных седушках пленниками. Теперь к двоим спецназовцам, двоим молодым пограничникам и гражданскому оператору, добавились двое чеченцев: Атисов и безоружный Касаев. Вахтанг с Гурамом устроились около пилотской кабины и направили автоматные стволы на 'подопечных'; Давид занял место ближе к корме и так же держал наготове оружие. Завыли авиационные турбины, винт медленно набирал обороты…
И снова внизу поплыла пестрая горная местность.
'Восьмерка' набрала приличную высоту. 'Тысячи четыре с небольшим, – отметил про себя Станислав, искоса поглядывая в иллюминатор. – Аккурат летим на уровне самых высоких вершин. Знать бы еще, куда держим путь'.
Судя по расположению солнца, вертолет взял курс на запад. Вскоре внизу показалась ленточка асфальтового шоссе, петлявшего с юга на север. 'Все верно, – отметил подполковник, – трасса 'Тбилиси- Владикавказ'. А за ним должна быть граница Южной Осетии. Куда же эти ублюдки нас везут?…'
Он потрогал через куртку рукоятку заветного ножа и осторожно посмотрел на грузинских боевиков… Нет, пока думать об освобождении было рано – если Вахтанг дымил сигаретой и непринужденно глазел в окно, то оба молодых грузина чутко реагировали на каждое движение связанных мужчин.
'Ничего, подождем. Мы люди терпеливые…' – подмигнул Бельский сидевшему рядом Дробышу и принялся рассматривать проплывающие за бортом глубокие складки Кавказа…
Глава пятая
– Наконец-то все закончилось. До чего же я устала!… – приговаривала молодая женщина, спускаясь по трапу небольшого реактивного лайнера бизнес-класса.
Она знала, что в Турции – на побережье Мраморного моря, будет жарко. Потому и 'забыла' в том симпатичном вертолете, доставившем ее с окраины забытого богом горного селения в тбилисский аэропорт, заметную красную курточку, купленную специально перед вояжем на Кавказ. Шеф любезно прислал в столицу Грузии свой новенький 'Dassault Falcon 2000', который без посадок и всего за полтора часа перенес 'журналистку' в международный аэропорт имени Ататюрка, что находился на западной окраине Стамбула. Перенес столь быстро, что она даже не успела толком выспаться в глубоком кожаном кресле…
Сойдя с трапа, Анжелина вдохнула свежий воздух; краем глаза заметила подъехавший автомобиль, но подняла лицо к безоблачному небу, на миг зажмурилась от яркого белого солнца…
