– Мне очень жаль, баронесса… – Ольгерд опустил голову. – Все три ваших воина погибли.
– Как?
– Трудно сказать точно, но судя по тому, что мы видели, Твари пытались уйти от преследования… Девочки бились достойно…
– Что с Тварями? Хоть одна ушла?
– Нет… – Ольгерд устало сел на лавку, взъерошил волосы на голове и грустно посмотрел на меня. – Вы бы видели поляну, на которой Оливия билась с последней… У Твари начались роды… Сорок семь детей в помете… Восемь ножей в матери… еще четыре в расползающихся чудовищах… А потом девочка со сломанной ногой ползала вдоль дорожек из слизи и убивала детенышей голыми руками… Когда мы ее нашли, она душила последнего и рыдала в голос… Откровенно говоря, мне до сих пор не по себе…
– Она в порядке? – в унисон спросили мы оба.
– Вроде да… но не уверен… Но курс реабилитации я бы ей прописал…
– А что ее так забинтовали? – уловив какую-то несуразность в рассказе, ткнула я пальцем в сторону раненых на столах.
– Это не она… Угги рухнул в колючки и здорово поломался… Уже на обратном пути… Уворачивался от змеи… Блин… А что тут у вас?
– Тут все путем… Город взят под контроль… Вроде все спокойно… Надо налаживать жизнь… А где Беата? – спросил Сема, усаживаясь на столешницу и обнимая меня за талию.
– Она с Оливией… Глаз там же… Черт, девчонку жалко… Если бы не она…
– Подожди секундочку… – задумчиво прервал друга Сема… – А ведь если верить Пророчеству, то они не должны были выжить.
– «Жонглер и дочь Двупалой Длани, догнав ушедшую с Тропы, взойдут, как агнцы на закланье, на камень жертвенный Судьбы»… – процитировала я строфу, не дававшую мне покоя с того момента, как я узнала о том, что несколько Тварей все-таки прорвались…
– Ну, видимо, на камень они взошли, а становиться жертвами не захотели… – устало улыбнулся Ольгерд и потер глаза руками.
– Слушай, а никакую заразу от Тварей ребята подцепить не могли? Все-таки чуждые организмы, микрофлора там, еще какая гадость… – Нахмурившись, Сема аж привстал из-за стола от волнения.
– Эол сказал, что все будет в порядке… – Голос Мериона, раздавшийся от двери во двор, находящейся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть от неожиданности. – Дети поправятся… Оливию он заберет к себе в берлогу и немного с ней поработает – говорит, стресс был чересчур сильным… Ладно, давайте завтракать – у нас куча дел, требующих внимания и времени…
ГЛАВА 61
В сауну отеля «Элизабет» Беата и Глаз ввалились самыми последними из всей нашей компании – вытащить сестрицу Олега с горы до наступления полной темноты не смог бы никто, включая, наверное, самого Мериона: безбашенная девица, вставшая на лыжи каких-то десять дней назад, носилась по склонам как ненормальная, вопя от счастья и сияя, как новая пятирублевая монетка. Постелив на полке полотенце, она рухнула на полке рядом с раскрасневшейся от жара Оливией и уставилась в огромное застекленное окно, за которым был виден освещенный лампами заснеженный склон, по которому изредка спускались с горы припозднившиеся лыжники.
Глядя, как легко и непринужденно летели по горе большинство катающихся, я с завистью вздохнула. На лыжи меня, конечно, поставили, но то, что вытворяли на горе местные десятилетние ребятишки, не говоря уже об инструкторах, вызывало во мне чувство неполноценности. И желание научиться. И вообще на Земле, в отличие от Элиона, кипела Жизнь! Тут было все, к чему я привыкла, – от белья и до телевизора… Попробовать хотелось всего, но, увы, «отпуск», длившийся почти месяц, заканчивался через два дня, и мне иногда становилось не по себе от мысли, что я могу больше никогда не увидеть всего этого великолепия.
Хотя перед отправкой нас на Землю Эол и обещал, что раз в год, а то и чаще, мы сможем проводить тут недели по три-четыре, правда, первое время воздерживаться от полетов в Россию.
Я, конечно, мечтала о Москве, но и без нее мне тут было неплохо – первые десять дней мы провели на море, на Мальдивах, жарясь на солнце, ныряя с аквалангом и катаясь на виндсерфинге. Следующие три дня гуляли по Парижу и развлекались в Диснейленде. Потом посетили Венецию, Лондон, Вену и рванули сюда, в Ишгль, кататься на лыжах. Я и Евгения сходили с ума оттого, что смогли походить по магазинам – как оказалось, мне так не хватало тысячи мелочей, от каких-то там носовых платков и до новых купальников! Беата, Оливия и Клод, конечно, тоже понакупили себе всякого шмотья, но проявили в этом гораздо меньше энтузиазма. Наверное, по причине того, что просто не знали, для чего все это нужно…
Вообще, где бы мы ни появлялись, наша компания вызывала у окружающих неподдельный интерес. На Мальдивах местное население шокировало сложение большинства наших ребят – Олег, Угги и Нейлон по сравнению с местными мужичками выглядели танками – широченные плечищи, рост под два метра и перевитые мышцами тренированные тела вызывали зависть у мужчин и желание познакомиться у женщин. Инструктора по виндсерфингу дурели от татуировки Беаты, а команда катера, с которого нас спускали под воду, неровно дышала к Оливии, весьма аппетитно выглядевшей в купленном в Мале купальнике.
А уже тут, в отеле, у Беаты нашелся еще один поклонник – плюгавый парнишка, «украшенный» где попало пирсингом и татуировками, увидев в сауне ее татуировку, просто выпал в осадок и, стоило нам появиться неподалеку, начинал ей зазывно улыбаться. Не забывая, впрочем, с опаской посматривать на наших ребят – нарываться на пудовый кулак того же Угги ему, видимо, не улыбалось…
– Ладно, я, пожалуй, пойду, поплаваю… – смахнув с лица бисеринки пота, прервала мои размышления Евгения и, опершись на поданную Дедом руку, соскочила на иол. – Кому чего заказать?
– Мороженого Беате! – в унисон засмеялись Угги, Нейлон и Эрик.
Отвесив подзатыльник сидящему неподалеку Нейлону, Беата погрозила кулаком остальным, потом улыбнулась и хихикнула:
– Угу, мне мороженого. И сока манго. Литр. Через десять минут… и… ягод пусть в мороженое кинут…
