занятыми войсками противника, в то время как при преодолении других дивизии несли тяжелые потери, прорываясь через укрепленный пояс». Войска 13-й армии, особенно 64-я, 108-я стрелковые дивизии 44-го стрелкового корпуса и 100-я, 161-я стрелковые дивизии 2-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Ермаков А. Н., стойко удерживали занимаемые рубежи до 28 июня.
Проявляя большое мастерство и инициативу, героически дрались в эти дни с танковыми частями противника воины 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Руссиянов И. Н. До вступления в бои в частях и подразделениях была проведена большая партийно-политическая работа. Инструкторы и агитаторы отдела политической пропаганды, начальником которого был полковой комиссар Филяшкин К. И., выезжали в войска. В ротах и батальонах были проведены партийные, комсомольские собрания и митинги всего личного состава. Вместе с политической подготовкой проводилась напряженная боевая подготовка. Чтобы успешно уничтожать вражеские танки, солдат обучали метанию связок гранат и бутылок с горючей смесью. И вот экзамен от обучаемых вскоре стали принимать в жарком, смертельном бою. Хорошо организовало оборону своего участка отделение младшего сержанта Никифорова. Гранатами и бутылками бойцы этого отделения только 27 июня уничтожили шесть немецких танков.[87] В борьбе с вражескими танками примеры несгибаемой воли и мужества показывали своим подчиненным командиры. Так, например, капитан Морозов лично в этот день вывеют из строя 16 немецких танков. Когда не хватало бутылок, солдаты и офицеры использовали фляжки и другие подручные емкости, в которые можно было залить бензин.
Положение оборонявшихся в Минском укрепленном районе частей ухудшилось в связи с прорывом к Минску с юго-запада 47-го моторизованного корпуса из группы Гудериана. Но, даже несмотря на это, они продолжали оказывать упорное сопротивление гитлеровцам и в последующие дни. По-прежнему стойко удерживали занимаемые позиции в 20 км северо-западнее Минька 161-я стрелковая дивизия под командованием полковника Михайлова А. И. и 100-я стрелковая дивизия. 27 июня они перешли в контратаку, отбросив вражеские части на 12 км в северо-западном направлении. Тогда противник подтянул на этот участок большое количество танков и с утра 28 июня возобновил наступление. Два дня вела упорные бои с немецкими танками, рвавшимися к Минску, 100-я стрелковая дивизия. Однако силы были неравные. Враг наступал не только с фронта, но и с тыла. Чтобы избежать окружения, генерал Руссиянов вывел свои части в противотанковый район за р. Волма, где вновь организовал оборону. В эти дни воины дивизии, умело используя связки гранат и, главным образом, бутылки с горючей смесью, уничтожили большое количество пехоты и танков противника. Умело руководил боем командир 3-го батальона 85-го стрелкового полка капитан Тартычный, впервые в дивизии применивший бутылки с бензином для борьбы с танками. Его батальон только в течение дня 28 июня уничтожил 15 танков. В этот же день командир другого батальона капитан Коврижко Ф. Ф. лично уничтожил 10 танков. В боях за 28 и 29 июня войска 100-й стрелковой дивизии уничтожили до 100 танков, бронемашин и мотоциклов противника. [88] Блестящий опыт борьбы воинов 100-й и 161-й стрелковых дивизий с вражескими танками широко популяризировался в других соединениях фронта. В связи с этим стала постепенно изживаться зародившаяся было кое-где в первые дни войны танкобоязнь. Советские воины стали смело вступать в бой с гитлеровскими танками, нанося врагу большой урон.
Большие потери нес противник, но, находя слабые места в обороне, продолжал на узких участках фронта рваться вперед. Его действия облегчались еще и тем, что из-за недостаточно организованного снабжения в наших войсках недоставало боеприпасов и горючего. Некоторые соединения и части были вынуждены отходить только потому, что они не имели боеприпасов. Большие возможности для развития наступления предоставляло противнику господство в воздухе. Из-за недостатка истребителей и зенитных орудий наши наземные войска слабо прикрывались с воздуха. Вот что по этому поводу писал в те дни в политдонесении начальник отдела политической пропаганды 2-го стрелкового корпуса: «Начиная с 27 по 30 июня на фронте в районе Минска ни одного раза не появлялась наша авиация; при этих условиях авиация противника орудует безнаказанно».[89] И не случайно поэтому воины 100 -й и 161-й стрелковых дивизий говорили: «Дайте снарядов, помогите самолетами — мы никогда не отступим». Но обеспечение войск боеприпасами и горючим в тех чрезвычайно трудных условиях обстановки было исключительно сложным делом. Бомбардировщики противника сильно бомбили узлы дорог, воинские эшелоны и колонны машин. Вследствие недостатка истребителей, а иногда и распыленного использования их, советские летчики не могли прикрыть все эти объекты с воздуха. Правда, в тех районах, где действовала советская авиация, она наносила большой урон противнику. Особенно отличились в конце июня летчики 123-го истребительного авиационного полка 10-й смешанной авиационной дивизии. 28 июня капитан Савченко, старший политрук Сиротин, лейтенант Жидов, лейтенант Завгородний и лейтенант Сахно вступили в воздушный бой, несмотря на численный перевес противника. В коротком бою, продемонстрировав мужество и боевое мастерство, наши летчики сбили 21 самолет противника. [90] В этот же день штурман звена 42-й авиационной дивизии коммунист лейтенант Башанов вслед за своим летчиком выпрыгнул из горящего самолета на парашюте. Приземлившись на территории противника, он проявил хладнокровие и храбрость. Уничтожив из личного оружия несколько гитлеровцев, он вырвался из окружения и спас своего товарища летчика, получившего сильные ожоги. Взаимопомощь и выручка в бою была законом жизни всех советских воинов с первого дня войны.
Удерживая в своих руках инициативу и имея численное превосходство в силах и средствах, немецко- фашистская армия стремилась во что бы то ни стало продолжать наступление. Не считаясь с потерями, вражеские войска продвигались вперед. Вследствие неравных условий борьбы наши сильно ослабленные соединения были вынуждены отступать. К исходу 28 июня большая часть войск 13-й армии отходила в район восточнее Минска, так как к городу с северо-запада и юго-запада рвались гитлеровские танки. В 17 часов 28 июня 12-я танковая дивизия 3-й танковой группы после упорного боя ворвалась в Минск, а на следующий день 39-й и 47-й моторизованные корпуса из групп Гота и Гудериана соединились. Войска 13-й армии в основном успели отойти на восток и 30 июня развернуться на рубеже Борисов — Смолевичи — р. Птичь. В то же время некоторые соединения других армий, отходившие из Гродно и Белостока на Новогрудок, Минск, оказались в окружении западнее Минска.
На левом крыле фронта в эти дни также продолжались ожесточенные бои с противником. После окончания приграничного сражения войска 4-й армии, ведя сдерживающие бои, отходили в направлении Слуцка. Имевшимися силами армия могла еще организовать устойчивую оборону в Слуцком укрепленном районе. Однако командование фронта до получения директивы Ставки об организации упорной обороны в Минском и Слуцком укрепленных районах, руководствуясь ранее полученными указаниями из центра, все еще нацеливало войска 4-й армии не столько на организацию обороны с целью остановить противника, сколько на подготовку наступления, чтобы разгромить вклинившиеся группировки врага. 25 июня генерал Павлов передал распоряжение генералу Коробкову через заместителя начальника штаба 4-й армии полковника Кривошеева о нанесении главными силами армии контрудара с целью разгрома наступающего в полосе армии противника. С этой целью 4-я армия была усилена действовавшими в районе Слонима 121-й стрелковой дивизией, которой командовал генерал-майор Зыков П. М., и 155-й стрелковой дивизией под командованием генерал-майора Александрова П. А. Во исполнение этого распоряжения в час ночи 26 июня генерал Коробков отдал войскам следующий приказ: 4-я армия во взаимодействии с 20-м механизированным корпусом и военно-воздушными силами фронта с рассветом 26 июня переходит в наступление с целью разгромить противостоящего противника и отбросить его за р. Щара.[91] Согласно этому приказу большая часть сил армии должна была проводить наступательную операцию. На организацию обороны в Слуцком укрепленном районе получил задачу только командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор Попов В. С., который имел в своем распоряжении лишь остатки 6, 42 и 55-й стрелковых дивизий.
В связи с тем что все соединения 4-й армии были втянуты в бои и находились на значительном удалении друг от друга, осуществить организованно контрудар не представилось возможным. Не удалось организовать и оборону в Слуцком укрепленном районе, так как на работы по приведению его в боевое состояние недоставало сил и не было времени. Вследствие этого к утру 27 июня части 4-й армии под натиском 24-го моторизованного корпуса, наступавшего вдоль Брестского шоссе, оставили Слуцк и, устраивая заграждения на путях вероятного продвижения вражеских танков, начали отходить к Бобруйску. К исходу 27 июня советские войска отошли на восточный берег р. Березина, организовав на нем оборону частями 47-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Поветкин С. И., и подразделениями
