достаточных сил для нанесения мощных контрударов и заблаговременной организации непреодолимой обороны на тыловых рубежах. Это не позволило сорвать наступление противника и перейти в контрнаступление с целью разгрома его ударных группировок и перенесения боевых действий на вражескую территорию.
Вместе с тем неудачи наших войск обусловливались незавершенностью перевооружения их новой материальной частью. В предвоенные годы проводилась реорганизация Советской Армии, была значительно повышена ее техническая мощь и выучка личного состава. Однако массовое производство новой боевой техники (танков, самолетов, противотанковых и зенитных средств) не было налажено, в результате чего наша армия по уровню технического оснащения несколько уступала гитлеровской армии. Особенно это относится к танковым и авиационным частям и соединениям. Новой боевой техники в войсках было еще мало, к тому же она поступала непосредственно накануне войны, и поэтому многие танкисты и летчики полностью не овладели ею. Свидетельством этого являются большие потери танков КВ, броня которых не пробивалась вражеской артиллерией средних калибров. Эти потери объяснялись в первую очередь недостаточной технической подготовкой экипажей, низким знанием ими материальной части танка. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков и поэтому были вынуждены подрывать их.[165] В танковых и моторизованных соединениях положение усугублялось еще и тем, что они находились в стадии формирования, не имели необходимого количества боевой техники и не были, по существу, сколочены. Вследствие этого механизированные корпуса при нанесении контрударов редко давали должный эффект. Они не всегда использовались массированно с целью достижения успехов на решающих направлениях.
Не всегда осуществлялось и массирование авиации для завоевания господства в воздухе и поддержки наземных войск. В связи с тем что в первый день войны противник уничтожил на аэродромах много наших истребителей, особенно новых конструкций, бомбардировщики часто были вынуждены летать на выполнение боевых заданий без прикрытия истребителей. В результате этого бомбардировочная авиация действовала, как правило, рассредоточено и несла большие потери.
В то время как в Советской Армии слабо организовывалось взаимодействие между пехотными, танковыми и авиационными соединениями, противник наносил мощные удары, как правило, при поддержке крупных сил авиации. Это обеспечивало врагу прорыв обороны советских войск и развитие наступления на большую глубину.
Незавершенность инженерного оборудования театра военных действий также, конечно, отрицательно отразилась на ведении, обороны Советскими Вооруженными Силами. Особенно неблагоприятно сказалось отсутствие заблаговременно подготовленных в инженерном отношении оборонительных рубежей в оперативной глубине вдоль водных преград, которые могли стать серьезным препятствием на пути вражеских войск. Однако следует подчеркнуть и то обстоятельство, что если бы построенные к началу войны в приграничной зоне укрепленные районы и полевые оборонительные рубежи были своевременно заняты войсками, то, даже при условии незавершенности их оборудования, они могли сыграть важную роль в срыве вражеского наступления. Это подтверждало и немецко-фашистское командование. Оно неоднократно указывало, что советские укрепления преодолевались ими сравнительно легко. Только потому, что они не были заняты войсками. Там же, где в укреплениях располагались войска, они становились, по признаниям гитлеровцев, трудно преодолимыми.
Стремясь прикрыть всю назначенную полосу обороны, командующие армиями и командиры соединений и частей, как правило, организовывали оборону на широком фронте. Стрелковые дивизии оборонялись в полосах шириной от 20 до 50 км. При значительном недостатке сил и средств это приводило к тому, что оборона была неглубокой, неустойчивой в противотанковом, противоартиллерийском и противовоздушном отношениях. Слабым местом нашей обороны в целом являлась противотанковая оборона. Из-за недостаточного количества противотанковой артиллерии не удавалось создавать глубину противотанковой обороны. По этой же причине в частях и соединениях, как правило, не выделялись артиллерийско-противотанковые резервы. Неустойчивость обороны в противотанковом отношении обусловливалась также недостаточным применением минно-взрывных средств для устройства заграждений. Так как инженерные части были застигнуты врасплох на границе и понесли большие потери, в начале войны они всесторонне обеспечивать войска в инженерном отношении оказались не в состоянии.
Оперативное построение и боевые порядки войск в обороне были, как правило, одноэшелонными. В резерв командарма выделялись 1–2 дивизии, а командующего фронтом — 1–2 корпуса. Располагаясь вдоль фронта равномерно, войска нередко организовывали линейную оборону. Стыки и фланги обеспечивались слабо, местность в инженерном отношении оборудовалась недостаточно. Те участки фронта, на которых удавалось создать устойчивую оборону, как правило, обходились противником. Имея большое количество автомашин и бронетранспортеров, вражеские войска маневрировали вдоль фронта. Встретив упорное сопротивление, противник начинал искать слабое место в обороне советских войск, каким обычно являлись стыки и фланги. Перебросив туда главные силы, вражеские группировки вновь продолжали стремительно продвигаться вперед. Перегруппироваться на новое направление в короткие сроки и остановить наступление противника советские войска не могли, так как не располагали необходимым количеством транспортных средств. Недостаточная моторизация не позволяла нашим войскам маневрировать, своевременно выходить в нужные районы и вести упорную борьбу с врагом.
Отход войск с одного оборонительного рубежа на другой, как правило, вынуждался обстановкой и осуществлялся под сильным огневым воздействием артиллерии, танков и авиации. Заблаговременная подготовка рубежей и организация устойчивой обороны в армейском и войсковом тылу осуществлялись редко. Вследствие этого наши части в случае вынужденного отхода оказывались не в состоянии быстро закрепиться на новом рубеже и остановить наступление немецких танковых соединений.
И все же, несмотря на тяжелые условия боевых действий, советские воины вели активную оборону, характерными особенностями которой были контратаки и контрудары. Активные действия позволяли войскам наносить большие потери врагу, рассредоточивать усилия его ударных группировок и выигрывать минимально необходимое время для подготовки обороны в оперативной глубине. Правда, контрудары и контратаки не всегда давали желаемый результат. Это происходило вследствие того, что командующие объединений и командиры соединений, не имея опыта в ведении боевых действий, иногда допускали существенные недостатки при организации и осуществлении их. Были случаи, когда соединения и части, входившие в состав ударных группировок, своевременно не выходили в указанные районы. Вследствие этого удары наносились слабыми силами, вводимыми в сражение (бой) по частям. Нередко ударные группировки наступали в широких полосах, распыляя силы и средства по всему фронту; удары наносились не под основание вклинившихся вражеских войск, а в «острие клина» — по не расстроенной и не подавленной огнем группировке противника. При продвижении вперед войска слабо закрепляли достигнутые успехи, в результате чего противник повторным наступлением отбрасывал наши части на исходные рубежи.
Многие недостатки как в принятии решений на оборону и наступление, так и в организации боевых действий обусловливались недостаточным знанием положения войск противника и его намерений. Разведка, как наземная, так и воздушная, велась нецелеустремленно. Штабы редко ставили задачи войскам на ведение разведки в бою. Даже полученные разведывательные данные иногда оставались неиспользованными, так как низшие штабы не сообщали их высшим, а последние не могли сделать на основе их должные выводы и проинформировать другие низшие штабы и соседей. В результате этого редкими были случаи, когда командир принимал решение, имея более или менее точные данные о противнике.
В ходе оборонительных операций большую роль играли резервы. Своевременно сосредоточенные и развернутые на угрожаемых направлениях, они позволяли советскому командованию влиять на ход боевых действий, изменять обстановку в свою пользу и срывать на данном направлении вражеское наступление. Однако в вопросах сосредоточения и использования резервов в некоторых случаях допускались существенные недостатки. Фронтовые и армейские резервы подводились близко к линии фронта и по частям вводились в бой (235-я стрелковая дивизия под Островом, 46-я в районе Пскова и др.). Нередко это случалось и с соединениями резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Так, например, целым рядом переподчинений был обессилен и потерял свое значение как крупное подвижное соединение 1-й механизированный корпус, 1-я танковая дивизия этого корпуса и зенитно-артиллерийский дивизион были оставлены в Северном фронте, 163-я моторизованная дивизия подчинена 27-й армии Северо-Западного
