нечленораздельным ворчанием выдвинулся Вурибой, но Страж Побережья остановил его жестом другой руки, — постой-ка, сынок. Так что, иноземец, Отец-Лес тебя привечает, а?
— Мы с ним давние знакомые.
— Во-во… И друид тебя боится. Боишься его, борода? — сам Карамок, казалось, не боялся никого и сыпал оскорблениями направо и налево. — Бои-и-ишься. Хе! Так что ты за птица, чужеземец?
Ингви пожал плечами и ухмыльнулся.
— Говорить не хочешь? Ну и ладно, не говори. Завтра собираю танов на совет, так и ты тоже приходи, послушаю, что ты скажешь… Не каждый день можно получить совет такого молодца, который с Отцом-Лесом на короткой ноге. Ну и ты приходи, пугало, — милостиво кивнул старик Павлону — и тут же опять обернулся к демону, — с утра-то осмотрись, слышь, чужеземец, а совет начнем, как солнце на лес сядет. Хе!
И с тем Страж Побережья повернулся и похромал прямо сквозь толпу телохранителей, слуг и друидов — все торопливо убирались с его пути.
Дождавшись, когда процессия удалилась Павлон набрал полную грудь воздуха и с чувством выдохнул:
— Слава Отцу…
— Что, полегчало на душе? — подмигнул ему Ингви.
— А то! Карамок мог меня и из лагеря прогнать, а это позор на всю жизнь…
— Чего же так?
— А бойцов у меня мало, да и не шибко они выглядят, сам видишь. И друида со мной нет даже самого никудышнего с во-от такусеньким шариком на палке… — юноша показал пальцами.
Ингви подумал, что у молодых друидов на поляне янтарные шары были вполовину меньше, чем у почтенных стариков в Каменной Пристани — любопытно, значит размер камня свидетельствует о статусе владельца. В таком случае Митик — невелика птица… А ополченцы после смотра, во время которого вели себя на редкость хладнокровно и равнодушно — так же спокойно вернулись к костру и бочонку пива. Тут им повезло: им, как и, скажем, ополчению из Тринии достались одинаковые бочонки, тогда как ольшанцев было меньше. Ингви тоже хлебнул этого напитка, проглотил, подумал и сказал, что больше не хочет, Филька после пробного глотка долго плевался и ругал варваров и дикарей, которые пытались отравить «дитя ложных богов», а детей травить — нельзя, Кендаг же, напротив, не возражал против такого напитка и, нацедив себе в одолженную у кого-то тару (что-то среднее между миской и кружкой), принялся попивать мелкими глотками. Послушав вопли эльфа, Кендаг сделал нарочито большой глоток и объявил:
— Вот питье настоящих мужчин и воинов!
Ннаонна решила не отставать от приятелей в том, что касалось мужества и воинственности. Она храбро попросила у Кендага его бадейку и решительно приникла к ней ртом. Затем медленно возвратила пиво лорду и сдавленным голосом пробормотав: «Я щ-щас», исчезла во тьме, вскоре оттуда раздались совершенно душераздирающие звуки. Филька захихикал. Ннаонна вскоре, потупившись, вернулась к костру и сделав несколько глотков из фляги с водой, уселась и мрачно уставилась в огонь.
— Не понравилось? — участливо спросил Ингви, — это тебе не кровушку хлебать.
Филька опять захихикал и его неожиданно поддержали ольшанские мужики, которые, оказывается, внимательно наблюдали за тем, как разворачиваются события.
— Ингви, миленький, переведи им, — взмолилась Ннаонна (свою реплику Ингви произнес на общем и местные, естественно, не врубились).
— Ладно, — согласился демон, — эй, мужики, вы не смейтесь, потому что она у нас — вурдалак, оборотень. Пиво ваше ей не понравилось, так она говорит, мол, привкус какой-то остался во рту — может, кровью, говорит, запью — так пройдет.
Ннаонна подтвердила его слова улыбочкой. За соседним костром все эти сведения были приняты с недоверием, но мужички все же заерзали, переползая так, чтобы не оказаться спиной к соседям. Ингви обернулся к вампирессе и сказал:
— Ннаонна, а тебе не кажется, что это становится однообразным? Может, тебе стоит освоить какой- нибудь трюк? Например, пускать изо рта струю огня, а? Можем это устроить…
С утра Ингви, как ему и было предложено Карамоком, осмотрел окрестности — ничего особенного, разве что за грядой холмов обнаружилась дельта довольно широкой реки — достаточно полноводной, чтобы драккары смогли подняться как минимум на пару километров вверх — вглубь страны. Обращенный к морю склон холмов порос мелким худосочным леском, который мог предоставить убежище армии Риодны, если Карамок предпочтет не объявляться на берегу раньше времени. Почему-то все же викинги выбрали это место для высадки… А, ну да — лесистые холмы не только прикрывают сушу от моря, но и наоборот. Если, конечно, не знать заранее…
Ингви вернулся в лагерь и просидел, размышляя, у погасшего костра, пока его не разыскал дружинник с красноруким щитом — Страж Побережья напоминал чужеземцу о своем приглашении…
Пришедшие на совет таны расселись за специально приготовленным для этого длинным столом — около сорока человек, включая Вурибоя и еще нескольких дружинников впечатляющего сложения. С полдюжины друидов почему-то стояли поблизости, готовые принять участие в обсуждении, но не усаженные за стол. Карамок, сверкая самоцветами на кольчуге, встал — он выглядел особенно хрупким рядом со здоровяками из береговой стражи:
— Ну так, мужи добрые… Что-то вам ведомо, что-то — нет. Значит, расскажу я вам все. Начало было такое — мужички здешние случайно увидали лазутчиков разбойничьих. И сразу — к нам, к стражам побережья. Потому как в здешних краях очень мы большим уважением пользуемся. Это я к тому говорю, что таны, которые с юга, они еще с разбойниками мало видались и не знают, на кой хрен они щитовые подати королеве платят, — Карамок замолчал и строго уставился поверх голов, — вот… А здесь, на севере, всем ведомо — кто мы и какая от нас польза. Вот поэтому как разбойников увидели — к нам. Ну, а уж мы не сплоховали и лазутчиков этих — хап! И все я у них выведал, потому как ничто от меня не укроется, я правды всегда доищусь… Вот… Трое их было — лазутчиков, потому как в этот раз на нас три конунга идут. А они друг дружке не доверяют — каждый своего лазутчика шлет. Перво-наперво идет на нас сам Хольн Плешивый, конунг знатный и среди своих он первым мужем числится. И сколько кораблей он соберет — один лишь Отец-Лес да Морской царь ведают…
Друиды недовольно зашевелились, забурчали и зашуршали плащами, Карамок обернулся в их сторону, ухмыльнулся и продолжил:
— …А ежели никакого такого Морского царя на свете нет — то и ему, стало быть, не ведомо, сколько силы Плешивый в этот раз приведет. Два… три драккара… Может и больше… Ну и еще два других злодея — Моррик Черный Щит и Горг Поги. У Моррика один драккар, а про другого я и вовсе впервой слышу — стало быть вождь он невеликий и тоже с одним судном пожалует. Так что будет разбойников три сотни самое меньшее. Ну и нас сотен десять-одиннадцать. Считая по три мужика косоруких на одного разбойника — так мы сильнее, а ежели по четыре на одного — так мы слабее. А я считаю — и по пять мало… Хотя, конечно, мои стражи покрепче бойцы, чем ваши крестьяне, так-то таны добрые… А теперь мои замыслы вам скажу. Вот подойдут враги к берегу, да войдут в реку Валуху, да пристанут у берегу… А там они должны сигнал увидать, который им лазутчики подадут. И мы им этот сигнал подадим — мол, все спокойно, гости дорогие. И начнут они с кораблей на берег сходить — тут-то мы и вдарим по ним. Они будут так — половина на судах, половина — на суше, а мы тут со всей силой и наскочим. А как стать к бою — мы тут поразмыслили… Эй, борода… Как тебя, давай…
К столу подошел друид и положил перед Стражем Побережья кусок бересты, на котором были грубо намалеваны символы, образующие довольно запутанную схему. Тем не менее, таны, привставая и заглядывая друг другу через плечо, принялись вполголоса спокойно обсуждать и тыкать пальцами в рисунок. Ингви тоже встал, постарался глянуть повнимательнее — и ничего не понял. Очевидно, каждый значок был символом какого-то тана. На взгляд демона, расположение танов с их отрядами в два-три ряда было совершенно хаотичным. Тем временем Карамок решил, что с диспозицией все ознакомились и спросил:
— Все ли согласны? Кто сказать желает?
Все примолкли.
— А ты, чужеземец непонятный, чего-нибудь скажешь? — обратился к Ингви полководец.
