и на своего собственного сына... Из-за тебя я стал сволочью, ты хоть это понимаешь?.. Ну чем тебе Вадим был плох? Он умный, целеустремленный парень. Со временем из него бы вырос большой человек. Ну, или я бы помог ему вырасти, неважно... Он уже сейчас кое-что собой представляет, а в будущем он мог бы занять мое место. Да, я мог бы сделать его своим наследником...
– А как же твой младший сын? – выпалила Олимпия. – Ты же говорил, что он – твой наследник!
– А чего ты так разволновалась? – подловил ее на неосторожном слове Алтынов. – Думала, что Вадиму ничего не светит, поэтому на меня перекинулась?.. Хитрая ты девка и коварная... Мне такая не нужна... Извини, но больше со мной встреч не ищи...
– Иван!..
– Иван Александрович, и прошу обращаться ко мне на «вы»...
– Вы меня выгоняете? – Олимпия в ужасе схватилась за голову.
– Зачем? Ты живешь в своей квартире... Пока что в своей... Я понимаю, ты хочешь, чтобы у тебя все было. Но со своей стороны ничем тебе помочь не могу. Так что если ты хочешь остаться при своем, у тебя есть только одна для этого возможность...
– Какая?
Алтынов бросал ей соломинку, и она готова была хвататься за нее, чтобы остаться на плаву.
3
Вадиму снился кошмарный сон. В непроглядной тьме он бежал по кладбищу, а за ним гнались зловонные, истекающие гноем покойники с красными угольками вместо глаз. Вот-вот его настигнут...
– Рота, подъем!..
Он должен был благодарить дневального за то, что своим криком тот вырвал его из кошмара. Но Вадим даже мысленно не сказал ему «спасибо». Так не хотелось вскакивать с койки из-под плохонького, но такого теплого одеяла. Сейчас он влезет в камуфляж, впрыгнет в сапоги и бегом на мороз... Нет уж, лучше бы его сожрали восставшие из ада монстры.
Но мерзопакостные покойнички остались во сне. А за Вадимом теперь гнался сержант. Вернее, подгонял его вместе с остальными. А бежать долго – километров пять. По морозу да в быстром темпе. Десантник должен уметь много и быстро бегать. Он вообще много чего должен уметь, и легче сдохнуть, чем всему этому научиться...
Впрочем, Вадиму грех было жаловаться. Физически он был развит хорошо, и на длинных дистанциях не умирал, как некоторые. И голова не деревянная – выдержки из устава запоминал достаточно легко. И по огневой подготовке делал успехи... Только вот строевая подготовка давалась ему с трудом. Может быть, потому что не понимал, зачем она вообще нужна. Насколько он знал, на поле боя строевым шагом не ходят... А ведь их готовили для войны. Для возможной войны. В Чечне пока что все спокойно, но в любой момент мог грянуть гром. А отцы-командиры не хотели вести в бой пушечное мясо, потому и зверствовали на занятиях по тактической подготовке...
Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение – тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками...
Долгая изнуряющая зарядка закончилась победой новобранцев. Никто не умер, никто никого не подвел, так что штрафных санкций со стороны сержанта не последовало. А это значило, что ночью можно будет спать спокойно. Если, конечно, кто-нибудь что-нибудь в течение дня не натворит...
Водные процедуры под жидким льдом, утренний осмотр, поход на завтрак... Солдатскую кашу Вадим не жаловал. Но когда есть хочется, так любая каша в радость. А есть хотелось всегда...
После завтрака занятия. Сначала строевая подготовка, чтобы жирок не завязался, затем физподготовка – сегодня по плану рукопашный бой. Не самое бестолковое занятие, надо сказать. И даже полезное... Вадим хорошо помнил, как легко расправился с ним Толик. Он даже защититься не смог, не то что ответный удар нанести. А вот Корбут драться умел. Потому что в спецназе служил. Потому что его учили, как вести рукопашный бой с противником. Потому и досталось Толику на орехи...
После физической подготовки новобранцам предоставили отдых – полтора часа занятий по уставам. Лафа. Голову немного загружаешь, зато задница в тепле и покое. А там и обед...
Построение на обед. Самое волнующее событие. Жрать охота – спасу нет. Тарелка с дымящимся супом перед глазами, а нос уже улавливает запах хлебной котлеты. И компот из сухофруктов – сла-адкий...
На пороге казармы появляется сержант. Засунул большие пальцы обеих рук за ремень, зевнул для приличия. Сейчас он подаст команду, и расстояние до столовой начнет стремительно сокращаться...
– Зуев, к командиру! – неожиданно выдал он.
Вадим закусил губу, вынырнул из строя и бегом направился в канцелярию... Никто не имел права лишить его обеда. Но это согласно уставу. А в жизни всякое могло быть... Но вряд ли он совершил что-то такое, за что его могли бы наказать. Он, конечно, не примерный солдат, но ведет себя тише воды ниже травы. А иначе здесь вести себя и нельзя. Пока хотя бы «черпаком» не станешь...
Командир роты лежал на койке в своей канцелярии. В одежде поверх одеяла. Ну да, командиру можно делать то, чего не дозволяется подчиненному.
– Товарищ старший лейтенант, рядовой Зуев по вашему...
– Оставь, – поднимаясь с койки, небрежно махнул рукой ротный. – Давай дуй на КПП, там к тебе приехали...
– Кто?
– А тебе не все равно?.. Давай, беги, пока я добрый...
Вадим не очень-то хотел злить командира. Тем более что на КПП его могла ждать мама...
Но мама должна была приехать на присягу, а это будет лишь через неделю... А что если Анжела приехала? Узнала его адрес и отправилась к нему... Маловероятно. Восемьсот километров с гаком – это не шутка. А если еще и тайком от мужа... Нет, это не Анжела. Хотя она и способна на такой подвиг. Ведь она любит его. Хоть и за другим замужем, но любит... И он ее любит. И раскаивается в том, что променял ее на Олимпию.
– Ну, чего задумался, Зуев? Бегом! – подхлестнул его ротный.
И Вадим пулей помчался на КПП. Там Вадим наткнулся на прапорщика, возглавлявшего суточный наряд. Молодой, щеголеватый.
– Куда несешься, боец? – насмешливо и грозно спросил он.
– Старший лейтенант Белобоков сказал, что меня ждут...
– Фамилия?
– Не знаю...
– Не знаешь свою фамилию?! – очумело вытаращился на него прапорщик.
– Нет, свою знаю. А кто меня ждет, не знаю... Зуев моя фамилия...
– А-а, Зуев! Ну-ну!
Прапорщик заговорщицки подмигнул ему и показал на комнату для посетителей.
Вадим зашел в помещение, но никого не увидел. Только большая сумка на стуле возле стола. И запах французских духов. «Шанель номер пять»... Черт!
Он услышал легкий шорох за спиной, уловил движение, и тут же чьи-то руки нежно обвили его шею... Он уже знал, чьи это руки.
– Уйди!
Вадим вырвался из объятий, отпрянул в сторону. Рванул было к двери, но Олимпия уже прижалась спиной к двери. Путь к отступлению отрезан.
– Вадим, ты должен меня выслушать, – виновато опустила она глаза.
– Не о чем мне с тобой говорить! – выпалил он.
Можно было оторвать ее от двери, выбежать из комнаты. Но он не мог оторвать от нее взгляд. Красивая она, чертовски красивая и сексуальная. В белой норковой шубке нараспашку, в дорогущих сапогах на высоком каблуке. Прическа, которая ему всегда нравилась...
– А ты все-таки меня послушай... Я виновата перед тобой...
– Виновата, – кивнул он. – Ты виновата в том, что оставляешь меня без обеда. У нас обед сейчас по распорядку...
– Ну что ты такое говоришь? – нежно улыбнулась она. – Я столько тебе всего вкусного привезла, на всю
