больше не пострадает…
— Почему ты так в этом уверена?
— Бог не может быть жестоким к нам всем, иначе станет все ужасно…
— А как быть мне? — и прочитал:
— Ничего не будет, — грустно улыбнулась сестра. — Когда пройдет достаточно времени, онемение исчезнет. У всех оно проходит, так мы созданы, иначе нашим предкам не удалось бы выжить. Ты согласен?
— Я не знаю, — погладил ее по руке. — Я жив, живу, и наверно буду жить, даже если онемение никогда не пройдет. Мне просто любопытно, что будет дальше. А еще я хочу увидеть, как умрут те, кто мучил ее и убивал.
— Вот и хорошо, — сестра даже не стала скрывать своего облегчения. — Ты у меня остался один из нашей семьи, и я не хочу тебя потерять. Ольга — была хорошей девушкой, доброй и нежной, но я бы не хотела, чтобы она забирала с собой в могилу всех тех, кто ее любил…
— Она и не забирает, — вздохнул я. — Мы сами идем вслед за ней. Надеюсь, что ей наверху хорошо, и она давно забыла нас, а вот нам без нее плохо…
Извини, если обидела, — тихо проговорила сестра. — Ты — мой брат, единственный оставшийся в живых из нашей семьи. Я боюсь за тебя, ты же знаешь, мама передала мне заботу о тебе, не хочу услышать однажды о том, что мой брат покончил жизнь самоубийством. Ты — моя ответственность перед нашими умершими родителями, и без тебя мне будет очень одиноко в этом мире.
— Я благодарен за все, что ты для меня делаешь, и тоже люблю тебя, — встал, бесцельно прошел по комнате и снова сел. — Обещаю, что не буду сам искать себе смерти.
— Вот и хорошо… — она не скрывала своего облегчения. — Мы как-нибудь со временем всё переживем…
— Поговори еще немного со мной об
Ольге, — попросил я. — Долго ношу это в себе, поделиться не с кем. И мне все-таки кажется, что ангелом ее считал не только я…
— Все ошибаются…
Мне почему-то захотелось плакать, неужели она так ничего и не поймет?
— В городе появился некто, кто убивает всех, причастных к ее гибели, — произнес я. — Надеюсь, он не ошибается, когда отправляет подлецов на небеса…
— А это точно не ты? — сестра вновь пристально посмотрела на меня. — Я не хочу тебя обидеть. Но если ты убиваешь, то тебе нельзя возвращаться обратно…
— Я могу только надеяться, что это не я, — настроение у меня испортилось окончательно. —
Я выпил на поминках по Ольге, а через день убили Шарика. Теперь в его смерти меня подозревают бандиты, милиция, наверное, тоже, а я ничего не помню…
— Если бандиты тебя подозревают, то они не отстанут, — покачала головой сестра. —
Благородство им не свойственно, им проще убить тебя, чем проводить следствие. А, убив, они сразу исключат тебя из списка подозреваемых. Мм станет проще разбираться с остальными. Милиции они не боятся. Зачем ты пил?
— Не мог сдержаться, иначе сердце бы разорвалось, — я поднял на нее глаза, ее лицо стало расплываться от навернувшихся на глаза слез. — Я не помню, как жил три дня, даже оправдаться не могу…
— Я не хочу тебя потерять, оставайся со мной, — у сестры тоже показались слеза на глазах. — Продадим квартиру, подберем здесь какое-нибудь жилье. Какая разница для тебя, где жить? — Я должен вернуться и увидеть, чем все закончится…
— Тебя убьют, — произнесла сестра бесстрастным голосом. — Я видела это…
— Ты уверена?
— Не до конца. Я чувствую, как ты, то приближаешь свою гибель, то снова отводишь ее в сторону. Я вижу, как сгущаются над тобой мрачные черные тучи, а потом неожиданно все проходит. Не понимаю того, что вижу, иначе бы давно привезла тебя сюда…
Я растерялся. Только сейчас понял, как она действительно за меня переживает. Думает обо мне, хочет помочь, и в то же время старается не мешать. По себе знаю, как это трудно.
Даже мама меня так не любила. Впрочем, наверно я и здесь ошибаюсь. Она была строга, но всегда рядом. Как только ты начинал падать, тебя всегда встречали подставленные руки. Разве это не признак любви?
— Мне пока ничего не грозит. А если даже и грозит, я не останусь здесь, не хочу, чтобы твоей семье что-то угрожало. Тучи сгущаются надо мной, а не над вами. Я люблю тебя.
— Я тоже… — Мы обнялись и долго стояли так, пока не прозвучал автомобильный гудок за окном.
— Это Сергей, не хочет подниматься, боится нам помешать. Мы идем?
— Идем.
— Смешная у нас семейка, неуклюжая какая-то…
— Я один такой неуклюжий, ты другая…
— Не скажи… — покачала головой сестра. —
Ответь, откуда я знаю, что скоро будет в моем родном городе много смертей, и что те, что были, только начало?
— Я не знаю, кто убивает. Возможно, что и я, но имеются отдельные детали, которые говорят о том, что это делает кто-то другой.
Очень много странностей. Тот, кто убивает, настоящий профессионал…
— А вот об этом ничего не знаю, это выше моих способностей, иначе бы за тебя так не переживала, — грустно улыбнулась сестра. —
Откуда в нашем городе мог появиться наемный убийца? И почему он решил отомстить за
Ольгу? Кто ему заплатил?
— Это не совсем киллер, возможно, профессиональный воин, для которого убийство — обычная работа. Чем больше думаю об этом, тем яснее это понимаю, но доказать никому не смогу.
— Тебе тоже передались некоторые способности от матери. У тебя очень развита интуиция, а это не что иное, как знание, которое скрыто от тебя самого.
— Иногда действительно что-то чувствую,
— согласился я. — Но вряд ли моя интуиция сравнится с твоими способностями.
— Я женщина, и поэтому уже более чувствительна, чем ты, — произнесла сестра. —
Вот сейчас я, например, почувствовала, что убийца не один. Может быть, ты не убиваешь сам, а только подсказываешь, кого убивать, и поэтому испытываешь какое-то чувство вины?
— Я не знал, что Шарик участвовал в изнасиловании Ольги, поэтому подсказать никому не мог. А чувство вины появилось оттого, что не сберег ее, а должен был.
— А ты никогда не думал о том, что от тебя не так уж много зависит в этом мире? — неожиданно вспыхнула сестра. — Ты — инвалид, ненормальный, как ты можешь отвечать за кого-то, если даже за себя ответить не можешь после того, как выпьешь рюмку водки?
— Я все равно считаю, что виноват в ее гибели…
— Я так не думаю. — Не будем больше об этом, — я вздохнул и задал тот вопрос, который давно мучил меня. —
Ты встречалась со мной, когда я был пьян. Каким ты меня видела?
— Ты не был пьяным…
