Как я понял, моему организму, чтобы восстановиться, требуется вода в большом объеме, она ему нужна для выведения всякой образовавшейся в нем гадости.
Как стало понятно из того, что рассказал бомж, я находился в котельной на мясокомбинате, когда туда пришли бандиты. Дальше, наверно выпил спирта, чтобы их не видеть, поэтому и провал в памяти.
А мое второе «я» устроило в котельной небольшую войну, проиграло ее, получило пулю в голову, и едва спаслось.
Не понимаю, как можно с такой травмой, как теперь любят писать — несовместимой с жизнью, залезть на высокое дерево, пробраться по ветке, спрыгнуть, пробежать пару сотен метров по пустырю, и только потом упасть, передав власть над телом мне…
А я… сумел только добраться до этого подвала, дальше тело совсем отказалось двигаться. Тоже вопрос, почему мое второе «я» не залечило тело до конца и передало управление мне? И что мне теперь с ним делать?
Я же ничего не умею, кроме как умирать…
Забавно и очень неприятно…
Хорошо бы посмотреть, как себя чувствует мой череп? Заросла ли дырка, или нет? До конца-то не сумел разобраться, стал терять сознание, а потом наступил паралич…
Я вздохнул и попробовал перевернуться на спину: на животе было трудно дышать, к тому же боялся захлебнуться грязной водой со стойким запахом канализации. Мое лицо находилось прямо на краю лужи.
Кое-как невероятными усилиями мне удалось вытащить из-под себя правую руку и опереться ею в земляной пол. Это было большим достижением. Если раньше не мог двинуть даже пальцем, то теперь даже вытянул руку. Кажется, паралич понемногу проходил, если уже двигаю руками, то скоро и побегу…
На спине лежать было гораздо приятнее. Я разглядывал низкий закопченный потолок с паутиной и разводами от сажи, костры видимо здесь жгли часто. Света в подвале было немного, он проникал через небольшие отдушины оставленные в заложенных кирпичом окнах.
Я глубоко дышал, воздух был мне нужен, легкие работали шумно, периодически вызывая кашель, от которого можно было захлебнуться.
Столько узнаешь всего о своем теле, когда становишься парализованным. И о том, как дышишь, и какие мышцы для этого используются, и как ходишь, и как двигаешь рукой. Оказывается, очень много в нас всего такого, что мы обычно не замечаем.
В голове все еще шумело, и соображалось по-прежнему не очень хорошо. Правда, уже давно пришел к выводу, что думать, надо здоровому и полному сил человеку, а такому, как я, нужно готовиться к смерти.
О ней я думал долго, почти всю свою жизнь, считая, что она может произойти со мной в любое время. Верил, что закончу жизнь либо в сумасшедшем доме, либо в пьяной драке, раз не контролирую себя в состоянии опьянения.
Да и все мои знакомые и даже родители давали мне небольшой срок жизни. Когда исполнилось двадцать лет, это отметили очень пышным праздником, видимо считая, что больше на такие пиры тратиться не придется.
Но я продолжал жить, мои двадцать пять лет вообще никто не заметил…
Но все равно жить, ожидая каждый день смерти, не очень приятно, особенно, когда ты молод.
В голове зашумело еще сильнее, появился какой-то гул, от которого стало вибрировать все тело. Потом меня стало трясти оттого, что мышцы непроизвольно сжимались и разжимались.
Постепенно гул стих, мышцы расслабились, и я почувствовал покалывание в руках и ногах, такое бывает, когда отсидишь руку или ногу.
В какой-то момент боль достигла такой силы, что я уже не мог сдерживаться и завыл, как дикий зверь, потому что кричать было больнее.
С этой дикой изгибающей все мое тело болью в него возвращалась жизнь и сила, руки и ноги судорожно задергались, потом замерли, и я вдруг понял, что паралича больше нет.
Полежал немного, приходя в себя и успокаивая дыхание, потом встал и, опираясь об стену. Встал, постоял на слабых ногах, покачиваясь и держась за трубу. Когда почувствовал, что смогу сделать первый шаг, пошел к бомжу.
Он мирно спал, сотрясая раскатистым храпом тишину подвала. Я поднял свою безрукавку, упавшую на пол из его рук, надел на себя, предварительно проверив, сколько осталось бутылочек.
Оказалось, что всего пять — маловато, но лучше чем ничего. Я наклонился и вытащил из-под ящика мешок бомжа и нашел там кусок колбасы и батон хлеба.
Больше мне и ничего не надо было, я сел на ящик и поел, глядя в заросшее и чем-то неприятное лицо спящего. Есть мне хотелось настолько, что я даже не заметил, как съел всю колбасу и хлеб.
Надо сказать, что кушать и смотреть в лицо бомжа, было чрезвычайно неприятно. Очень хотелось что- то сделать, чтобы исчезла ухмылка с этого заросшего лица.
Бомжу снилось что-то хорошее, а я едва сдерживался, чтобы не ударить его куском металлической трубы, которая так соблазнительно валялась рядом с ящиком.
Почему-то очень захотелось отомстить за все унижение, которое от него пришлось испытать.
Очень трудно было стерпеть, но я сумел, за что себя тут же погладил по голове, заодно пощупав, то место, где был прострелен череп. Оказалось, что там все не так уж плохо. Волосы, правда, были в липкой крови.
Но ни вмятины или дыры я в своем черепе не обнаружил, что конечно удивило. Подумайте сами. Пулю в сердце я уже получал, оказалось, что это для меня не смертельно. Теперь вот получил пулю в череп, причем так, что вылетела часть мозгов, и снова выжил, и даже не потерял способность думать.
Может быть, я мыслю уже не так хорошо, как раньше, но как это проверишь? Одно уже ясно, убить меня сейчас почти невозможно.
Голову хорошо было бы вымыть, а заодно и сменить одежду, если, конечно, собираюсь жить и дальше. А собираюсь ли я?
Я на мгновение задумался над этим, и вдруг понял, что может быть, впервые за последний десяток лет не хочу умирать.
И дело даже не в том, что и умереть-то наверно уже не смогу — нет, не из-за этого. У меня в мозге мелькнула другая свежая мысль, если Болт на самом деле обещал большие деньги тому, кто меня найдет, то точно ищет весь город.
А каждый прохожий захочет или убить меня сам, или отвести меня к тому, кто это сделает. Выходит, можно и не спешить на тот свет…
Сейчас как раз для того выжить, потребуется немалого напряжения усилий, как физических, так и умственных. Одно хорошо, мое тело так легко не убьешь. И все-таки бессмертный я или нет? А если ошибаюсь? Может быть, просто случайно повезло?
Интересно, так же рассуждал знаменитый горец Дункан Маклауд, или как-то по-другому? Я сжал руку в кулак и провел перед лицом бомжа. Нет, сила ко мне еще не вернулась, слабость все еще чувствовалась во всем теле. К тому же хотелось кушать, колбасы с батоном мне оказалось явно недостаточно, нужно было срочно заняться добыванием пропитания.
Денег у меня в кармане не было, они благополучно перекочевали к бомжу, а будить его не хотелось, он был гораздо выше меня, крупнее, да и весил раза в полтора больше. Мне с ним не справиться…
Я вздохнул и осторожно направился к выходу из подвала. Дверь скрипнула, поворачиваясь на проржавелых петлях. На улице наступила ночь, звезд правда не было видно, тучи еще не разошлись.
