А старики бормочут:
И в наше время все было другим…
Из одежды у тренера нашлась вполне приличная футболка, спортивные штаны, моего размера и кроссовки. Когда я это все одел, то почувствовал себя неуютно под взглядом Николая Васильевича. Не знаю, кого он хотел в этой одежде увидеть, но результат ему явно не понравился…
— Садись и ешь, — хмыкнул старик. — Вид у тебя какой-то жалкий и напуганный, несмотря на то, что переоделся. Такому бы я свой кошелек не доверил…
— А что есть такие, кому вы его доверяете? — улыбнулся я. — А большой кошелек? — Ешь и молчи, мне нужно кое-что обдумать.
Я набросился на яичницу. Несмотря на то, что она была изготовлена из пяти яиц и приличного куска колбасы, проглотил в один миг, и свой голод явно не утолил. Тренер поставил передо мной большую чашку крепкого чая и хмуро покачал головой:
— Еды у меня больше нет, завтрака ты меня уже лишил, так что больше не облизывайся. А теперь рассказывай, что успел натворить за то короткое время, что мы с тобой не виделись?
— Много-много всего, — хмуро усмехнулся я. — Пару раз умер, десятка три убил, но как убивал, и умирал, вспомнить не могу. Так что и рассказать-то особо нечего…
— Да… — задумчиво протянул старик. —
Сказал бы это кто другой, не поверил бы, а так видел кое-что сам.
— И что вы видели? — полюбопытствовал я.
— Как ты дрался один против трех воинов.
— Воинов? — я удивленно поднял брови. —
Вы что-то путаете. Если вы говорите о тех, кто меня поджидал у спортзала, то их было шестеро, а не трое, и они не были воинами. Воин признает правила чести, а эти нет.
— Воины, бандиты, наемники, охотники — разница невелика… — вздохнул Николай Васильевич. — Эти люди имели оружие и выполняли свою работу. За прошедшие века на Земле не так уж много изменилось. Представь, что за окном средние века, и тогда ты поймешь, что они просто защищали интересы своего князя.
— Но за окном не средние века…
— Ты думаешь, мы так далеко от них ушли? — Тренер вздохнул, отодвинул табуретку, подобрал под себя ноги и сел в позу лотоса прямо на пол. — Вот зашаталась власть императора, произошел переворот, и вся наша страна превратилась во множество раздробленных княжеств, а в каждом из которых появились свои князи. А некоторые княжества совсем откололись.
Конечно, императорские наместники приведут вновь всех под присягу, но на это нужно время, а пока князья их родня будут делить между собой то, что удалось захватить…
— Сейчас другое время, — возразил я. — И за окном не средневековая Япония, а Россия. — Стоит человечеству оступиться, как все возвращается обратно, пусть, как фарс.
Развитие цивилизации — дорога, ведущая в место, нам неизвестное. Мы часто возвращаемся на пару шагов назад, но вектор движения останется тем же.
— Хорошо, пусть будут воинами, — примирительно произнес я и отхлебнул уже остывший чай. — И защищали своего князя от меня, только это у них не очень хорошо получилось, умерли…
— Они стали стрелять в тебя сразу, как только увидели. Я видел, как ты дрался… —
Николай Васильевич немного помолчал.
Скажу сразу, смотрел очень внимательно, пытаясь разобраться, какие приемы ты станешь использовать.
Признаюсь, никогда раньше не видел такого, а повидал немало.
— Понятно. Значит, ничего нового не удалось узнать…
— Не спеши… — тренер, наконец-то закрыл глаза. Я уже давно ждал, когда это произойдет.
Картина получилась такая: я сижу за нормальным кухонным столом, пью чай и смотрю в окно на засыпающий город, а на полу сидит старик в спортивном костюме в позе лотоса и медитирует.
А, учитывая, что места в кухне немного, и все это происходит в шаге друг от друга, получается довольно забавное зрелище.
Николай Васильевич глубоко вдохнул воздух и шумно выдохнул по особой методике, прогоняя по телу энергию.
— Отрицательный результат, часто не менее важен, а иногда и более. Сейчас ты поймешь, о чем пытаюсь тебе рассказать…
Я тоскливо посмотрел в окно. Когда же это все закончится?
Смогу ли я вернуться в свой детский сад, где можно бродить ночью по игровой площадке, разглядывая далекие и такие манящие звезды?
Это я раньше думал, что мне живется плохо, а сейчас почему-то кажется, что никогда не был так счастлив…
Тренер заговорил негромко, я вздохнул и вслушался в его голос, не надеясь ни на что. Просто это был единственный человек в этом городе, кто хотел мне помочь по-настоящему…
Он уже многое для меня сделал, накормил, дал возможность вымыться, переодеться…
А голос у него уже по-старчески подламывается…
— …Я рассматривал две гипотезы: одна о том, что в тебя вселилась чья-то беспризорная душа, а вторая, что в момент опасности в тебе просыпается какая-то личность из твоих прошлых жизней.
Ты носишь их все в себе, то, что эта память от тебя закрыта, ничего не меняет. Если бы управление в твоем теле брал воин, живущий в прошлых веках, я бы это понял сразу, и определил бы место, где тот был рожден.
Поверь, даже если бы он родился не в Азии, а в Европе или Америке, я бы все равно смог определить школу, в которой он обучался сражаться…
— И вам это удалось? Что вы узнали?
— Что в тебя не вселилась душа воина, и не проснулась память прошлых жизней, — криво усмехнулся Николай Васильевич. — Никакой сенсации…
— Выходит, вам ничего не удалось понять…
— Не спеши… — повторил Николай
Васильевич. — Постижение истины никогда не бывает простым делом. Вполне возможно, что моих знаний окажется недостаточно, но на этом свете живут и другие люди. Кроме того, существуют книги, древние фолианты, которые я не читал. Там тоже может скрываться неизвестное нам знание…
— Да… — покивал я. — Наверно, я действительно спешу, но смерть идет по моим стопам, и жить мне осталось немного…
— А месть? — удивленно поднял брови тренер. — Ты уже отказался от нее?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Наверно, по большому счету я уже отказался от всего, что было в моей жизни. Думаю, что и от самой жизни тоже. Все в далеком прошлом…
— Все в прошлом? — Николай Васильевич недоверчиво хмыкнул. — Что-то произошло такое, о чем я не знаю?
— Моя жизнь больше никогда не станет прежней…
Ольга, Роман, кладбище, все кажется далеким и нереальным, как и я сам. Все изменилось…
— Жизнь любого человека меняется, независимо от того, хочет он этого или не хочет,
— пожал плечами тренер. — Вот я старик, но никогда не стремился к этому, и не делал ничего, чтобы приблизить свою старость, но она все равно пришла.
Ты говоришь, смерть шуршит за твоей спиной, а где, по-твоему, находится моя? И ты, и я, и все, кто находятся вокруг нас, умрем когда-нибудь, одни раньше, другие позже, но никто не останется на этой земле, таков главный закон бытия. Но все мы возродимся в иное время и в другом теле…
— Мы проживаем эту жизнь по-разному, одни легко и просто, другие, как я в мучениях и страхе. Да и живем коротко и трудно…
