отреагировал. То есть отреагировал, сказав, чтобы товарищ подполковник, не сильно задавался и вообще этот арест, не просто так арест, а наказание за конкретное деяние и что мол по закону, я вообще попадаю под статью. Но зная меня давно и учитывая обстоятельства, он готов не доводить дело до трибунала, а дать своей властью десять суток. Чтобы я так сказать, лучше проникся...
Только один фиг обидно. Ведь не поленился отец родной и аж на гарнизонную губу отправил, а не просто домашним арестом ограничился. И главное, это всё проделал, со свежеиспечённым лауреатом Сталинской премии и кавалером уже второго ордена Ленина, который ещё после банкета толком не отошёл...
Хотя я и говорил, что верну эти сраные бабки, но командир закатил целую лекцию о равенстве перед законом и недопустимости подобных действий, тем более человеком, наделённым такими полномочиями как у меня. Трындел о чистых руках, горячей голове, спокойной совести и прочей фигне. Даже уголовный кодекс показывал. Я эту книжечку взял, но сразу полез смотреть не свою статью, а пятьдесят восьмую и всё что с ней связано. Попутно немного прокомментировал...
Для Колычева это стало последней каплей и обозвав меня неисправимым долбодобом, он, в ярости, упёк подчинённого расхитителя, на гарнизонку. А если смотреть трезво, то пострадал я как и все великие люди, исключительно за правду. Но того же Галилея, за заявку про то, что «она вертится» святая инквизиция к домашнему аресту приговорила, а меня, за правдиво написанный отчёт, сразу обвинили в растрате государственных средств и в турму посадили. А главное, за какие-то жалкие две штуки марок, будь они неладны!
И ведь, когда писал отчёт, была мысль соврать, будто я их потерял во время неравной битвы с англичанами. Но тогда, той мысли только ухмыльнулся и написал как есть. Кстати, потом, когда выйду, Колычеву скажу, что фиг я все две штуки возвращать буду! Полторы сотни, оставшиеся после покупки кольца, у меня лимонники слямзили. Так что с честного Лисова, только штука восемьсот пятьдесят! И ни копейкой больше! А то моду взяли, обдираниями заниматься...
Это мне тот момент вспомнился, когда Иван Петрович намекал, чтобы гонорары за песни, которые я принёс в этот мир и которые стали шлягерами, отдал в какой-нибудь фонд. Типа по большому счёту, я их украл и поэтому, чтобы облегчить совесть, гонорары с пластинок и отчислений за прокрутку по радио, надо бы вернуть. Ага, щаз! Может у меня ещё старые инстинкты живы, но с государством я никогда, ничем и не под каким видом делиться не буду! Нефиг морду баловать. Правда, прямо так, как думал, говорить не стал, а просто сказал, что ничего никому не отдам и с больной совестью как-нибудь постараюсь справиться. Командир, глядя на мою решительную физиономию, тогда удивился — мол в каких либо тратах я не замечен, в карты не играю, любовницы нет, до денег не жадный, так для чего мне такая куча бабок?
Колычев искренне недоумевал, поэтому и пришлось раскрыть свою задумку о том, что я собираюсь Лехе с сестрёнками, взять квартиру в Москве. Найду жука — маклера, он всё и сделает — только плати. И с пропиской проблем не будет — я или с Иринкой фиктивный брак оформлю, а потом она остальных пропишет, или чтобы девчонке паспорт штампом не пачкать, просто усыновлю Пучкова. Командир, как про Леху услышал, только что папиросу не проглотил:
— Ты ж старше него всего лет на десять, какое тут усыновление?!
— Какая разница, на сколько?! И кстати, закон этого не запрещает, так что возраст тут не причём! Зато пропишут моментом!
— А как же махинации с маклером? Это, как раз запрещает — до восьми лет строгача.
— Если никто не заложит, то не поймают!
Колычев тогда, на этот намёк сильно обиделся и разговор свернул, а меня выгнал. Ну а потом — командировка во Францию, похищение моей персоны англичанами, неожиданное возвращение, и вопрос с отдачей денег в фонд государства, умер сам собой...
Зато теперь, мелкоуголовный тип Лисов, показал себя во всей красе, прикарманив народные денежки. Только я, честно говоря, про это даже и не думал, когда с Санина их требовал. Вот ведь действительно — тут уже три года нахожусь, а старые замашки до сих пор живы. И чем же я лучше наших тогдашних правителей получаюсь? Те тоже — всё государственное на карман тырили, только шум стоял. У меня просто масштабы поменьше, но такой же вор как и они... Мда... Гонорары это конечно чисто моё, но вот с марками я похоже погорячился. Тут ведь дело принципа и не важно сколько украл. Быть похожим на современных приватизаторов, мне не хотелось совершенно, поэтому, загрустив, уселся за столик и, подперев голову руками, сильно задумался...
Но наверное, я всё-таки в душе пофигист, потому что уже через пару минут, прекратил терзаться высокими государственными мыслями, решив просто отдать эти деньги, рублями по курсу и вопрос закрыть. А потом, начал вспоминать приём в Кремле по случаю награждения сначала премией, а ещё через день и орденом — за осеннюю разведку.
Лешка обещанного «Ленина» получил, так сказать на рабочем месте. Хоть фронт и был на переформировании, но представленных к государственным наградам оказалось столько, что дедушка Калинин, поднял свою древнюю задницу и поехал в Минводы, где и проходило награждение. Только тем, кому «Героев» присвоили, звёзды вручали в Кремле а остальных, просто свезли в хорошо сохранившийся курортный городок и раздали всем сёстрам по серьгам.
Ну а мне повезло удачно вернуться — почти сразу, всего недели через три после приезда, попал под раздачу пирожков и плюшек. Пока отписался по французским похождениям, пока отвечал на вопросы своих командиров, а потом ещё и Верховного, пока контролировал процесс проверки Птицына, вот время и пролетело. А пять дней назад, Колычев, приказал чистить пёрышки и готовиться к получению премии. Я даже сначала не понял какой. Про слова Сталина о включении меня в списки лауреатов конечно помнил, но прошло уже столько времени и событий, что давно перегорел и даже как-то подзабыл. То есть в голове то держал, но особо внимание на этом не акцентировал.
Так что, когда наступил час «Ч» меня всего начищенного и при всех регалиях, прямо с работы, на Колычевском «ЗиСе» отвезли в Кремль. После проверки документов, приглашений и ещё кучи бумаг, наконец провели в большой зал. Там народу было, как блох на собаке и стоял непрекращающийся монотонный гул голосов. Хотя, как выяснилось, далеко не все из присутствующих сегодня получали премию. Большинство было просто приглашёнными, да и разных репортёров, тоже хватало. Причём, импортных в том числе. А самих лауреатов, оказалось довольно мало — человек тридцать. Сопровождающие нас провели и показали места в первом ряду, только народ там не усидел и все сразу начали бегать и здороваться между собой. Большинство из них знало друг друга и только я и ещё несколько человек, остались сидеть, с интересом крутя головой.
Хотя потом, постепенно начал замечать и знакомые физиономии. Вон тот подполковник, это Астров, который «голожопый Фердинанд», он же СУ-76 изобрёл. Я с ним в сорок втором уже встречался. А сейчас по слухам, он на базе ГАЗ -63 бэтр придумал. То есть не то чтобы он, но под его руководством. Опять таки по слухам — зверь машина, ни один из теперешних броневиков и рядом не стоял, особенно если учесть, что новый БТР будет Владимировским пулемётом вооружён.
И вон тот, с бородкой, тоже знаком. Геолог по фамилии Иванов, а как звать не помню. Помню, что мы с ним сцепились из-за алмазов. Это он, с ещё парочкой товарищей, доказывал, что их на территории СССР нет. Чуть фейс ему тогда не начистил... О, похоже геолог меня узнал, ручкой машет. Ну и я в ответ помашу, мне не тяжело. А это Ильюшин и чуть дальше Лавочкин. Стоят в сторонке друг от друга, каждый окружённый своей толпой почитателей. С ними я не сталкивался, только в газетах фотки видел.
Пока вертел головой во все стороны, заметил, что народ как-то разом рассосался по местам, а через пару минут, все встали и начали хлопать. Это когда Сталин вошёл. Я тоже похлопал, потом оглядевшись, ещё похлопал. Потом появилось странное ощущение, как будто нахожусь на концерте заезжей знаменитости. Остальные ведь рукоплескали, только что из штанов не выпрыгивая, как будто были барышнями и Джона Леннона, в зените славы увидели. Единственно — не визжали при этом. Минуты через две, мне стало окончательно скучно. Чтобы не очень выделяться и не бросаться в глаза я, продолжал похлопывать, при этом наблюдая за Виссарионычем. Верховный, судя по всему, чувствовал себя как рок звезда во время заключительного концерта. С довольной мордой, он качал головой и улыбаясь оглядывал зал. Потом, сделав движение руками типа — «уйдите противные, надоели» угомонил своих фанатов. Правда не сразу — наиболее рьяные ещё отбивали ладони, но постепенно шум стихал.
Блин! Вся эта истерика, минут пять длилась, не меньше! И ведь что характерно — Сталину такая
