ГенАцид

— А если дома никого? — снова поинтересовалась въедливая Танька.

— Если никого, бросай в ящик. А лучше гвоздем к двери приколоти. Шутка. Но для начала надо эти извещения заполнить. Смотрите и запоминайте.

Она положила на стол одно из извещений:

«Сегодня в___ часов___ минут в___________ состоится общее собрание всех совершеннолетних жителей нашего района, деревни, поселка (нужное подчеркнуть). Явка обязательна. Те, кто по состоянию здоровья или же по иным уважительным причинам не могут присутствовать на собрании, обязаны сообщить об этом по телефону_________ или известить каким-либо иным способом».

— Пробелы в извещении видим?

— Видим, — утвердительно кивнули подружки.

— Пробелы заполняем таким образом. Время указываем: 19.00, место — клуб. Там, где подчеркнуть, подчеркиваем «деревня». Где телефон, указываем телефон нашего отделения милиции. Они, если надо, районную администрацию, сами известят. Все ясно?

— А что случилось-то? — вдруг занервничала Катька.

— На собрании узнаешь. А ежели не терпится, то можешь, вон, — Громиха мотнула головой в сторону туго перетянутой пачки газет, лежащей на полке для корреспонденции, — газетку, спецвыпуск прочитать. Но это только для вашего ознакомления. С собой не брать, никому ничего пока не показывать и не рассказывать.

Катька с Танькой испуганно переглянулись.

— Оставшиеся извещения не выкидывать — еще пригодятся, вишь, сколько их тут привезли — на Маланьину свадьбу. Заполнили извещения — разнесли. Быстрее управитесь, быстрее домой пойдете или куда вы там собирались. И про себя не забудьте. В смысле, в клуб к семи придите. Всё. Еще вопросы будут?

И Громиха, слегка опустив голову, многозначительно посмотрела на Катьку. Она казалась ей более достойным собеседником. Танька громко чихнула и быстро отрапортовала:

— Нет, Зинаида Павловна.

— Мда, — задумчиво произнесла Громиха, то ли имея в виду чих Тани, то ли что-то еще.

И, повернувшись, вышла.

Девчонки какое-то время потоптались для вежливости, переглядываясь и пожимая плечами. Потом поставили коробку с извещениями на стол и достали оттуда несколько пачек.

— Чего это их так много? — удивилась Катька. — Вот людям бумаги не жалко.

— Много — не мало. Давай уж начнем быстрее — раньше отмучаемся.

— А что там в газете-то?

— Да какая разница?

— Вот ты, блин, странная. А может, война?

— Типун тебе на язык!

— Ладно, дай-ка я гляну, а то прямо не по себе. Катька достала с полки кипу газет и, разрезав ножницами серую бумажную веревку, развернула один из номеров.

— Ну, чего там? — вопросительно вскинула голову Танька.

— Да ничего — много тут всего. Вон землетрясение в Анголе.

— А нам-то что?

— Ой! — вскрикнула Катька. — Вот оно.

— Да что?

— Да президента обращение.

— Ты меня только не пугай! Давай вслух читай, а я пока начну заполнять извещения.

— Ладно.

И Катька начала читать вслух специальное обращение президента.

4

Дежурство у местного участкового Черепицына с самого начала не задалось. Сначала ему по телефону трепала нервы жена, которая то язвительно называла его зарплату нищенской, то требовала купить новую стиральную машину, явно не понимая, что первое вступает в логическое противоречие со вторым. Потом был какой-то идиотский вызов по факту избиения инженером Климовым своего сына. В довершение ко всему с воспалением легких слег сержант Везунцов из райцентра, который во время отсутствия Черепицына в деревне его заменял, а это означало только одно — перенос долгожданного отпуска на неопределенный срок. В общем, картина складывалась мерзопакостная. К тому же (видимо, чтобы окончательно добить Черепицына) ночью выпал снег. Снег говорил о приближении Нового года, а Новый год всегда действовало на участкового угнетающе. Продвижения по службе не предвидится. Любовных приключений, похоже, тоже. Мотоцикл так и стоит непочиненный в сарае. Полная безысходность. Возможно, даже стагнация бытия. (Черепицыну нравилось слово «стагнация».) Но судьба имела на этот счет свое мнение — внезапно в кабинет участкового резкими шагами вошел майор Бузунько. Черепицын от неожиданности вздрогнул. Майор в основном пропадал в райцентре и в Большие Ущеры наведывался редко. И то лишь по особой нужде. У Черепицына сжалось сердце в предчувствии непоправимого. Например, задержки зарплаты.

— Работаешь?

— Так точно, товарищ майор! — вскочил Черепицын.

— Да сиди уж, — поморщился Бузунько, беря стул и присаживаясь к столу. — Что нового?

— Докладываю. Происшествий за время дежурства…

— Да сядь, говорю.

Черепицын осекся и грустно сел на место.

— Прессу читаешь?

Майор положил перед Черепицыным газету.

— Никак нет, товарищ майор. Не имею привычки.

— А зря, сержант. Много интересного пишут. Вот специальный воскресный выпуск. С собой из райцентра привез. Свеженький. Почитай, что пишут.

— Вслух?

— Ну можешь вслух, — пожал плечами майор и почему-то потрогал свою щеку пальцем.

Черепицын развернул газету и начал искать глазами то, что надо было прочитать. Не найдя ничего подходящего (курс доллара, телепрограмма на неделю, сплетни шоубизнеса), он осторожно выглянул из-за газеты и тихо спросил:

— Всё, что ли, читать?

— Ты что, сержант, белены объелся?! — с плохой скрываемой досадой по поводу черепицынской непонятливости, рявкнул майор. — Зачем мне всё? Ты на первую страницу, вверху, погляди. Обращение президента видишь?

— Вижу.

— Ну и читай, коли видишь.

Черепицын откашлялся в пропахший табаком кулак и начал.

«Уважаемые россияне, вчера мною, Президентом Российской Федерации, был подписан указ за номером 1458 о мерах по обеспечению безопасности российского литературного наследия».

Черепицын на секунду замер, попытавшись осознать прочитанное. Не получилось.

— Ну что встал-то? — одернул его майор. — Читай дальше.

«Предвидя возможные вопросы относительно вышеупомянутого указа, я решил обратиться к вам через средства массовой информации не только как ваш президент, но и просто как ваш соотечественник и друг.