новости».
— А там что? Там кто? Там какие-нибудь города есть?
— А то. Столица губернии — город Вадсё. Большой, кстати.
— Вадсё. Вот и всё, — неожиданно срифмовал название города и свою оценку происходящего Чухнин.
— Что вы сказали? — рассеянно переспросил Левицкий.
— Неважно, — собрав волю в кулак, неестественно твердым голосом сказал Чухнин. — И когда же мы там будем?
— Если исключить объективные и субъективные причины, — безмятежно встрял Караваев, — то, вероятно, дня через три-четыре — несет нас действительно сильно.
— Что значит «объективные и субъективные»?
— Объективные — это геофизика, течение, погода, движение циклонов, антициклонов и прочее, а субъективные — это если нас попытаются остановить искусственно.
— Это как? — опешил Чухнин.
— Видите ли, Павел Юрьевич, мы находимся в состоянии перехода государственной границы с Норвегией. А на границе, как известно, «тучи ходят хмуро». Пограничники шуток, даже если это шутки природы, не понимают. Сначала нас заметят наши, потом норвежцы. И те, и те попробуют нас остановить. Конечно, если исходить из примерного объема движущейся массы, ну, то есть нас, то сделать это будет крайне затруднительно.
И пока Чухнин попытался прикинуть, хорошо это или плохо, Караваев добавил: «Если, конечно, не применять оружие».
— В смысле? — встревожено поднял на него глаза Чухнин.
— Нас можно просто разбомбить. Норвегия — член НАТО. Достаточно будет послать пару боевых самолетов, и они десятком бомб превратят наш дрейфующий остров в навозную кучу. Впрочем, до норвежцев это могут успеть сделать и наши пограничники.
Левицкий и Караваев даже представить не могли, что это небрежно высказанное предположение заставит побелеть розовощекого Чухнина до цвета оконной изморози. Ведь они понятия не имели о том, что находится на их «острове» помимо торгового центра, кинотеатра и школы.
«Одно попадание в район объекта, — подумал Чухнин, — и… ка-тас-тро-фа. Ядерная война. Третья мировая. Конец света».
— Но это вряд ли, — закурив, решил поспорить с Караваевым Левицкий. — Во-первых, видно, что это не судно. Хотя бы по объему и по объектам, — последнее слово он произнес безо всякого подчеркивания, но Чухнин по привычке вздрогнул. — Во-вторых, видно, что население — мирное. А в-третьих… а в-третьих, мы можем предупредить мировую общественность о том, что с нами происходит.
Эти слова немного успокоили Чухнина, хотя он понимал, что рассказать о произошедшем он может разве что губернатору, президенту и министру обороны, но никак не общественности, тем более мировой. С другой стороны, огласки не избежать. Но огласка огласке рознь. Одно дело — просто поселок Заполярный, и совсем другое — секретный объект, ведь когда они причалят к норвежцам (тут Чухнин застонал, как от зубной боли), территория автоматически станет норвежской! Насильственного захвата территории нет, есть только дрейфующий участок суши. А суша, как известно, является частью государства, в пределах границ которого она находится. И этим государством будет Норвегия. И что он тогда будет делать? Кудахтать, как курица на насесте, отгоняя палкой любопытных норвежцев от колючей проволоки? Стоп. А почему палкой? Это же все равно что работать на бензоколонке и ездить на солярке. У меня ж в руках ракеты. А что, если попытаться ими шантажировать? Ну-ка, ну-ка, Павел Юрьевич, шевели мозгами. Точно. Скажем, что, если кто-то попытается проникнуть на объект, мы взорвем себя вместе с ядерными боеголовками. А вдруг не поверят? Придется взрывать. Нет, должны поверить! Как пить дать, поверят. Но ведь объект-то… СЕКРЕТНЫЙ! (Он снова застонал.) И я отвечаю за его секретность. А начав ими размахивать, как пещерный человек дубинкой, я всю секретность разрушу к едреной матери. А вдруг эти ракеты нарушают какую-нибудь там конвенцию или соглашение? Я же ничего не знаю. А главное, что делать сейчас? Может, скинуть эти ракеты к чертовой матери в море? Ага. Ядерные ракеты в море. За это точно никто по голове не погладит — ни Россия, ни Норвегия. Хотя как вариант. Надо обмозговать.
Чухнин достал дрожащей рукой папиросу и прикурил ее от сигареты Левицкого.
Собственно, вариантов было, что называется, кот наплакал. Во-первых, надо поставить в известность жителей Заполярного. Все-таки скрывать от них то, что они дрейфуют, плавно удаляясь от Родины, было бы неверно. Конечно, панику, если таковая возникнет, надо будет пресечь, но известить необходимо. Во- вторых, надо связаться с руководством — в конце концов, это их ракеты, пусть у них и болит голова. В- третьих. А что в-третьих?
Додумать Чухнин не успел, так как Караваев неожиданно предложил позвонить на материк.
«Бог с ним, с третьим пунктом, займемся первыми двумя», — подумал Чухнин и принял предложение Караваева.
После пяти минут каких-то неясных сигналов, гудков и шипения, они наконец прозвонились к губернатору Архангельской области.
— Приемная губернатора. Я вас слушаю, — произнес незнакомый мужской голос.
— Алло, — закричал Чухнин. — Кто это?
— Это приемная губернатора.
— А секретарша где? — немного растерявшись, спросил Чухнин, понимая, что в данной обстановке это не совсем, а может, и совсем неуместный вопрос.
— Ее нет. Что вас интересует?
— Я бы хотел поговорить с… эээ… Федором Георгиевичем.
— Простите, а по какому вопросу вы звоните?
— Передайте ему, что это Чухнин! Чухнин! Поселок Заполярный.
— А-а, Чухнин, Павел Юрьевич? — неожиданно потеплел голос на другом конце провода. — Здравствуй, здравствуй, дорогой. Рад тебя слышать.
Чухнин так удивился неожиданно панибратскому тону говорившего, что на секунду отстранил трубку от уха и растерянно посмотрел туда, откуда доносился незнакомый голос.
— А вы меня знаете? — неуверенно спросил Чухнин, вернув трубку к уху.
— Пока нет, но очень надеюсь познакомиться. Очень. Собеседник с таким нажимом произнес слово «очень», что сразу стало ясно, он знает все.
Требовать к телефону губернатора было бессмысленно — этот говоривший явно важнее всякого губернатора. Тем не менее Чухнин из вежливости спросил, куда подевался губернатор.
— Временно отстранен от должности, — уже не так дружелюбно произнес собеседник. — Так что, считайте, я его пока замещаю. И давайте к делу. Нас сейчас никто не слушает?
Чухнин скосил глаза на Левицкого и Караваева, которые в тот момент самозабвенно спорили о трансцендентных интегралах, и ответил:
— Никто.
— Надеюсь, мне не надо вам объяснять, кто я, кем прислан, что здесь делаю и почему замещаю губернатора.
Чухнин вообще-то с удовольствием послушал бы ответы на эти вопросы, но решил не лезть на рожон и испуганно сказал:
— Не надо.
— Славно. Надеюсь, вы также отдаете себе отчет в том, что находится на территории Заполярного.
— Отдаю.
— И понимаете, что это не может, не имеет права пропасть, стать известным прессе или попасть в чужие руки?
— Понимаю, — ответил Чухнин, также понимая, что последние два пункта неизбежны, как только они пересекут границу с Норвегией, если уже не пересекли.
— Тогда объясните, что у вас происходит.
Чухнин объяснил. Немного сбивчиво, но, как ему показалось, доходчиво и убедительно. Повисла
