II. Ягнобцы – иранская народность, отличная от долинных и горных таджиков по физическому типу и языку. Живет в долине верхнего Зеравшана и его притоков, численностью до 1300 чел. Эта группа по преимуществу называется «гальча» у жителей равнины, хотя название это применяется ко всем горным таджикам в отличие от долинных, но сами горцы его не знают.
III. Ираны – персы. Главным образом потомки персидских рабов; численность невелика и неизвестна. Рассеяны в горах Таджикистана.
IV. «Афганцы» – преимущественно в Курган-Тюбинском, Кулябском и др. пограничных с Афганистаном виллайетах, представляют случайных выходцев из этой страны. Их, по-видимому, несколько сот.
2. Турецкая группа народов представлена в Таджикистане главным образом:
1) узбеками, живущими преимущественно в долинах и равнинах центральных и южных виллайетов – Дюшамбинского, Курган-Тюбинского, Сары-Ассийского и Кулябского. Это – потомки турецких завоевателей края, пришедших сюда в конце XV века. Часть их смешалась с аборигенами края – таджиками.
Численность узбеков в Таджикистане определяется приблизительно в 200 – 220 тыс. чел. Большинство узбеков сохранило родовое деление и полукочевой образ жизни. Из узбекских родов в Таджикистане известны: Таз, Каттаган, Кунград, Мантыг, Локай. Это наиболее чистые, подлинные, «благородные» узбекские роды.
2) Кара-киргизы, более давние, чем узбеки, насельники гор Таджикистана, живут не преимуществу в горных долинах и плато Восточного Памира и северной части Гармского виллайета. Принадлежат к родам: Хидырша, Джаманен, Теид, Кесек, Чегетыр, Алача и Кипчак. Эти роды произошли от прошлого некоренного ядра кара-киргизского племени, называемого «ичкелик». Общая численность кара-киргизов не превышает в Таджикистане, по-видимому, 7 тысяч. Подобно полукочевым узбекам многие их аулы перешли к земледелию.
3) Казак-киргизы – кочуют больше на степных пространствах Курган-Тюбинского, Дюшамбинского и отчасти Сары-Ассийского виллайетов. Численность их, судя по числу хозяйств в Курган-Тюбинском виллайете, не превышает 3 – 4 тыс. человек.
4) Туркмены, главным образом из племен Ерсари, живут в Курган-Тюбинском, частью в Дюшамбинском и Кулябском виллайетах. Их численность в Таджикистане не более, по-видимому, 6 – 8 тыс. душ.
5) Тюрки, как они себя называют, отличая от родственных им по происхождению узбеков и кара- киргизов, вкраплены отдельными кишлаками, главным образом в центральных и южных виллайетах. Окружающие тюрков узбеки и таджики почти не роднятся и не сближаются с ними. Они сохраняют свои родовые названия.
Отдельную этническую группу составляют хезарейцы, или хазары, – народность, по-видимому монгольского происхождения – кочевники, ушедшие из Афганистана в XIX веке в числе около 600 душ; обитают подле Куляба, в долине реки Кизил-Су.
3. Третья этническая группа, незначительная по численности, в Таджикистане представлена семитическими народами:
1) арабами, по-видимому, потомками арабских завоевателей, в числе около 1100 дворов. Живут они в долине реки Ях-Су и в Курган-Тюбинском виллайете у реки Вахша и в кишлаке Джалтырь-Куль. Все они принадлежат к племени Бену-Курайш, переняли язык иранцев и турецких народностей. Исключительно скотоводы-кочевники.
2) Евреи бухарские главным образом живут в городах западной части Таджикистана, занимаясь крупной торговлей и ремеслами. Число их невелико и не учтено.
Остальные народности индоевропейской семьи составляют все вместе, по-видимому, не более 10 тыс. пришлого населения Таджикистана и проживают преимущественно в городах. Это – индусы, почти все выходцы из Северной Индии, около 3 тыс. чел., несколько сот полукочевых цыган, армяне, русские, евреи- европейцы и пришлые персы. Все они занимаются торговлей или ремеслами и служат в советских учреждениях. Таким образом, этнографически население Таджикистана представляет в процентном отношении приблизительно следующие группы по нисходящей численности:
таджиков и др. иранцев около 65%
узбеков, тюрков и туркмен 30%
кара-киргиз, и казак-киргиз 2%
арабов и туземных евреев 1%
остальных: русских, европейских евреев, индусов, армян, афганцев и хезарейцев 1%
Число поселений Таджикистана представлено, главным образом, двумя типами: поселениями оседлых – кишлаками и кочевых – аулами; определено данными переписи эмирского правительства Бухары в 2722 (без Бальджанского района), в Ура-Тюбинском районе – 366, а всего, таким образом, 3088 поселений. Средняя людность их не превышает 226 тыс. душ обоего пола. Преобладают кишлаки с населением до 200 жителей. Поселений свыше 1000 жителей в современном Таджикистане не больше 20, а с населением свыше 2 тысяч – не больше 10. Сельские общества, состоящие иногда из нескольких кишлаков, называются «кентами», а административные объединения нескольких десятков «кентов» составляют «туман».
Таков урок по этнографии седьмой республики Советского союза, полученный мной на высоте в 3121 км, на пути для исследования предпоследнего «белого пятна» этой суровой страны.
На следующее утро солнце, вышедшее из-за гор, застало нас в пути к Борджеку. До Борджека нам встретился Латкин, возвращающийся в Алтын-Мазар за киргизами-носильщиками, так как дальнейший путь на лошадях, сказал он, был невозможен. Предоставив себя полностью лошадям, по узеньким тропинкам мы поднимались на живописное плате – Джайлау Борджок. Иногда тропинка проходит прямо над пропастью, в которой ревет и клокочет поток. Над головами свисают обломки скал, грозящие обвалом. Немного жутковато. Местами повороты были так узки, что чуть оттолкнись от скалы – сорвешься в изодранную пасть пропасти. Лошади осторожно обнюхивают козью тропинку, прядут ушами. Чуть задетый камень с гулом летит вниз, поднимая за собой облачко пыли. Седок и лошадь вздрагивают, лошадь шарахается к скале и, прижимаясь к ней, тихо кося глазами на пропасть, ступает по тропе дальше. Наконец, выехали на Джайлау. Вздохнули свободней, и взор стал искать зимовку, в которой должны были быть наши разведчики. Скоро увидели человека, махавшего нам шапкой. Это был Джармат, носильщик, ушедший с разведчиками из Алтын-Мазара 3 дня тому назад.
Он сказал, что товарищи ушли искать пешеходный путь в обход реки и будут, вероятно, в этот день к вечеру. Остановились здесь ждать. Лошадям приволье. Густая хорошая трава покрывает весь склон. Над плато высятся изрезанные морщинами ущелий горы и маленький хребет уходит куда-то вдаль.
В ожидании Крыленко и Бархаша «мальцы» занимались «отлеживанием боков», Семен рассказывал о своих похождениях в боях с басмачами, я же с Джарматом решили пойти поохотиться на кийков, которых здесь, очевидно, было очень много.
Поднявшись на гребень хребта, Джармат, шедший впереди меня, вдруг распластался на земле и заставил меня сделать то же самое.
«Дарай, дарай» (скорей, скорей).
Я ничего не видел. Наконец, мы медленно поползли вперед, и Джармат все время показывал мне вперед рукой, где, по его мнению, находилось стадо кийков. Наконец, увидел их и я, но расположение кийков было для нас невыгодно, так как ветер дул с нашей стороны и они все равно близко бы нас не подпустили.
На одном пригорке мы залегли и стали выжидать: может быть, подойдут другие. Наконец, с противоположной стороны, в 400 м, на крутой бугор горделиво вышел круторогий красавец козел, по- видимому, вожак стада; он остановился и стал озираться кругом.
Я из-за камня стал наводить винтовку под левую лопатку, но Джармат все время дергал меня за руку и шептал: «азмас тохта, азмас тохта», что значит «подожди немного, подожди немного».
Козел стоял грудью к нам, картинно потряхивая головой.
Мое возбуждение достигло пределов. Козел, видимо, оставшись довольным собой и осмотренными холмами и долиной, собирался повернуть обратно и скрыться, тут я больше не вытерпел, не хотел упустить такой куш. Я навел в десятый раз мушку в сердце козла и спустил курок. Раздался выстрел. Козел стоял на месте и даже не шелохнулся. Что за наваждение!
«Стреляй, Джармат!» – кричу я товарищу.
Только тот успел прицелиться, как козел, как бы насмехаясь над нами, встал на задние ноги, повернулся, тряхнул рогами, подпрыгнул и скрылся. Я выходил из себя. Вдруг на долину, раскинувшуюся под
