через два дня, когда слух об этом распространился по всему Стамбулу. Все терялись в догадках, куда и зачем бежали два литератора, имена которых были наиболее популярными среди турецкого общества, и каждый объяснял их отъезд по-своему. В правительстве эта история вызвала большое смятение. Немедленно был арестован ряд членов Общества новых османцев: Кетхю-заде, Азми-бей, Шакир-эфенди, чиновник военного министерства Тахсин-эфенди, профессора медрессе: Ходжа-Велюйюддин, Сулейман, Мехмед и Джерах-пашалы Салих. Узнав об этом, Эбуззия-Тефик, Нури, Мехмед и Решад укрылись в редакции «Courrier d'Orient», куда полиция в силу капитуляций, боясь протестов французского посольства, не решалась проникнуть. Несколько дней спустя, с помощью французского посольства, во Францию бежала новая группа эмигрантов: Али-Суави, Агях, Нури, Решад и Мехмед.
Первой мыслью Кемаля по приезде в Париж было повидать своего старого друга и учителя Шинаси. Но Шинаси к этому времени стал совершенно иным человеком. Пережитые им во время ареста Саид-Сермеди и поспешного бегства из Турции волнения наложили на него тяжелый отпечаток. Он совершенно отстранился от всякой политики и весь ушел в реформу языка и литературы. Теперь это был узкий фанатик культуртрегерства, почти маньяк. В Париже, еще во время своего первого пребывания, он свел знакомство со знаменитым Литтре,[57] предпринявшим грандиозную работу издания энциклопедического словаря французского языка. Шинаси увлекся идеей создать такой же словарь турецкого языка. Отдавшись всецело этому делу, он не хотел больше ни о чем думать. Зная, что Кемаль и Зия прибыли в Париж, чтобы вести отсюда политическую работу, он встретил их крайне холодно и дал понять им, что дальнейшие встречи для него не желательны. О том, чтобы привлечь Шинаси к делу издания эмигрантских газет, не могло быть и речи.
Али-Суави, человек энергичный, но с сильными авантюристическими наклонностями, решил возобновить в Париже свою газету «Мухбир». Он стремился привлечь к этому делу Кемаля и в особенности Зию, который уже раньше сотрудничал в «Мухбире», но те имели уже возможность поближе познакомиться с Али-Суави и создали себе весьма отрицательное о нем мнение. Они решили предпринять издание своей собственной газеты. Средства на это давал Мустафа Фазыл-паша. Однако созданию этой газеты помешало неожиданное обстоятельство: приезд в Париж султана Абдул-Азиса. Опасаясь каких-либо эксцессов, а может быть и покушения, французское правительство решило удалить из Парижа турецких эмигрантов, список которых был представлен оттоманским правительством. Кемаль и Зия вынуждены были уехать в Лондон. Здесь 29 июня 1868 года вышел первый номер «Хурриет» («Свобода»).
В четвертом номере этой газеты было помещено следующее объявление:
«Наша газета, издаваемая Обществом новых османцев, будет выходить раз в неделю. В ней будут обсуждаться вопросы, касающиеся спасения и блага османского народа и государства. Она будет высылаться бесплатно лицам, живущим в восточных странах, по присылке стоимости почтовых расходов».
Тот факт, что Общество новых османцев решило сделать своим официальным органом именно «Хурриет», а не «Мухбир», издаваемый Али-Суави, ясно говорит за то, что не один Кемаль и Зия отрицательно относились к этому персонажу. Однако, они считали вредным ссориться с Али-Суави, и в своей статье, напечатанной в первом же номере газеты, Зия, подробно останавливаясь на той роли, которую должен сыграть «Хурриет» в деле борьбы за свободу Турции, отдает должное политическому значению «Мухбира».
Вначале издательством «Хурриет» заведывал Решад-бей, но уже после выпуска пятого номера он уехал в Париж, и газета полностью перешла непосредственно к Кемалю и Зие. Газета выходила около двух лет, и всего было напечатано около ста номеров. Газета была далеко не революционной. Зия использовал ее, главным образом, как трибуну для своих ожесточенных выпадов против Али и Фуада. Весьма мирно настроенный по отношению к махровому реакционеру и типичному деспоту – Абдул-Азису, он даже пользовался «Хурриет» для того, чтобы приветствовать политику султана в тех случаях, когда Турция делала робкую попытку сопротивляться слишком наглым поползновениям европейского империализма. Намык Кемаль был более радикален в своих статьях, но он витал в сфере абстрактных рассуждений о свободе, любви к отечеству, необходимости прогресса. Под влиянием Зии он также был склонен объяснять все преступления и всю гнилость режима личными качествами Али и Фуада. Когда в начале 1869 года в Ницце от болезни сердца умер Фуад-паша, для младотурок это был настоящий праздник, как-будто для Турции с этой смертью наступала новая эра.
Умеренность газеты определялась еще и тем, что она издавалась на средства египетского магната, пользовавшегося ею, главным образом, как орудием борьбы с ненавистным ему правительством Высокой Порты, но вовсе не заинтересованного в радикальном изменении оттоманского режима, и тем более в пропаганде революционных идей. Однако «Хурриет» сыграл большую роль в оппозиционном движении того времени. Несмотря на всю бдительность оттоманской полиции, номера этой газеты регулярно проникали через границу и расходились среди молодежи.
В стране, где невероятный гнет деспотизма и ужасный обскурантизм давали себя так сильно чувствовать, даже общие, абстрактные рассуждения о свободе и конституции воспринимались как боевой клич к борьбе с режимом. Роль «Хурриет» в развитии событий, закончившихся свержением султана Абдул- Азиса, – бесспорна.
К сожалению, мы очень мало знаем об этом периоде жизни и работы Намык Кемаля, но его выход к 1870 году из «Хурриет» доказывает, что его бурный темперамент борца и радикализм его убеждений не уживались с тем оппортунизмом, которым Зия-бей и другие окрасили орган Общества новых османцев. Одновременно в Обществе начались и другие нелады, а также серьезные финансовые затруднения. Ловкий Али-паша прекрасно понимал, что доставляющая ему столько неприятностей эмигрантская группка и издаваемые ею газеты,[58] держатся только благодаря субсидиям Мустафа Фазыл-паши. В конце концов между египетским Крезом и Высокой Портой не было неразрешимых противоречий. Было не так-то трудно дать удовлетворение ущемленному самолюбию магната, классовые интересы которого объединяли его с оттоманским абсолютизмом.
В начале семидесятых годов значительно ухудшились отношения между Высокой Портой и египетским хедивом, который, пользуясь борьбой, возгоревшейся из-за Египта и за Суэцкий канал между Францией и Англией, начал строить новые планы отделения Египта от Турции. В этих условиях Высокой Порте необходимо было создать противовес этим планам путем покровительства оппозиционной тогдашнему хедиву клике, которую возглавлял Мустафа Фазыл, являвшийся недурным претендентом на трон хедива.
Али-паша стал засылать к нему искусных эмиссаров, которые в конце концов убедили пашу вернуться в Стамбул. Понятно, что он немедленно же прекратил всякие субсидии младотуркам.
Не менее коварно поступил с ними и их другой «покровитель» – наследник Мурад, на которого они возлагали столько надежд. Когда Зия и Кемаль бежали в Париж, он немедленно передал им через своих агентов, что не оставит их без материальной поддержки. Но после посылки нескольких небольших сумм эта помощь совершенно прекратилась. К 1870 году пришлось не только отказаться от выпуска «Хурриет»,
