обидеться, когда она съязвила насчет его веры в Бога.
— Когда состоятся выборы нового главы ордена? — спросила она. — Или его место автоматически займет заместитель?
Отец Поль пожал плечами:
— Точно не знаю. Меня не посвящали в тонкости устава. Но, полагаю, отец Жан, как старший из братьев, станет временно исполняющим его обязанности. Когда орденом управлял отец Чарлз, он был его официальным заместителем.
— Хорошо. Итак, вчера вечером вы отправились на прогулку…
— Около десяти вечера и вернулся в половине одиннадцатого. Я открыл ворота своим ключом, после чего снова запер их и задвинул засов. Потом проверил боковые двери — они были заперты, потом помещение библиотеки — там никого не было, все окна были закрыты. Уходя, я запер за собой дверь. Крыло, где находятся кельи братьев, никогда не запирается на случай пожара.
— И потом вы пошли в церковь?
— Да, я включил свет, быстро проверил все помещения и, уходя, снова запер дверь.
— А сколько всего ключей от ворот?
Много — они есть у всех обитателей монастыря. Кроме того, ключи есть у мистера Менциса, синьоры Грациани, у садовника, у монахинь, которые приходят нам готовить; наверное, еще у кого-нибудь…
— А кто имеет ключи от церкви?
— Все те же, поскольку там стоит точно такой же замок, как в воротах.
— Значит, отец Ксавье мог войти в церковь, не спрашивая ни у кого ключа.
— Разумеется.
— А других входов она не имеет?
— Есть вход с улицы, но его закрыли три года назад. Им пользовались местные жители, которые хотели помолиться. Боюсь, их было немного, и подобная практика не одобрялась.
— Почему?
— Это не нравилось местному приходскому священнику, к тому же икона не соответствовала духу времени. Наш глава ордена — очень современный человек. Три года назад нас ограбили, и он решил, что настал подходящий момент для радикальных перемен. Мы перестали пускать в церковь местных жителей и выполнили предписание полицейских по усилению мер безопасности. Отец Ксавье считал, что раз церковью пользуется так мало народа, никто и не заметит, если мы ее закроем.
— Понятно, — сказала Флавия. — А как вышло на самом деле?
Оказалось на удивление много недовольных. Многие семьи ходили сюда из поколения в поколение, а маленькую «Мадонну» считали своей хранительницей и защитницей. Когда церковь была открыта, они не обращали на нее внимания, но стоило ее закрыть, как они ужасно расстроились. Молодые девушки приходили к «Мадонне» перед свадьбой, а парни, даже не очень религиозные, просили ее о помощи перед экзаменами.
— Ясно. А когда вы встаете?
— В половине шестого. Обычно в это время бывает утренняя служба, потом — медитация примерно на час, затем — завтрак. Так было, пока церковь была открыта. Но после того как там обосновался мистер Менцис, мы стали использовать для службы библиотеку.
— Получается, до девяти часов церковь была закрыта.
— Да, верно. Ее открывают или синьора Грациани, или мистер Менцис.
— Расскажите нам о синьоре.
Отец Поль пожал плечами:
— Я не так много знаю о ней. Лучше спросите отца Жана. По выходным она торгует на рынке и тогда приходит к нам очень рано. Но приходит она всегда, изо дня в день, и в дождь, и в солнце — это что-то вроде поклонения, как мне кажется. В наши дни редко встретишь такую набожность. Хотя… она всегда была редкостью.
Для начала отца Жана тоже попросили сообщить свои биографические данные и общие сведения. Выяснилось, что он занимает в общине должность библиотекаря, а прежде, когда орден возглавлял отец Чарлз, был его заместителем.
— Я хотел выйти на пенсию — теоретически возраст мне это позволяет, — сказал он со слабой улыбкой. — Но увы, мне не дали такого разрешения.
— А сколько вам лет?
— Семьдесят четыре.
— Сочли, что вы слишком молоды?
— Нет, просто нас осталось очень мало. Средний возраст братьев — шестьдесят лет. Молодежи почти не осталось. Когда я был молодым, братья проходили конкурсный отбор — орден предоставлял хорошую работу и помогал получить великолепное образование. Сейчас образование дает государство, а работа никому не нужна.
— Отец Поль…
— Он, как вы могли заметить, африканец. Очень хороший молодой человек. Только страны третьего мира и поставляют нам сейчас молодежь. Если мы радикально не изменим ситуацию в ближайшее время, я не удивлюсь… да, но вы, наверное, хотели спросить меня не об этом.
— Да, пожалуй. Расскажите мне об отце Ксавье. Он пользуется у членов ордена популярностью? Его любят?
Отец Жан замялся.
— Я не совсем понимаю, о чем вы спрашиваете.
— Я спрашиваю, были ли у него враги.
— Вы хотите сказать?.. — Отец Жан побледнел от ужаса, когда до него дошел смысл вопроса. — Но ведь он пострадал только потому, что хотел остановить грабителей. Нападавшие не знали, кто он.
— Мы должны рассматривать все версии. Конечно, это было ограбление. И тем не менее ответьте на мой вопрос.
— Мне неприятна его постановка.
— И все же.
Отец Жан кивнул и с тяжелым вздохом ответил:
— Ну что ж… насколько я знаю, семьи у него нет, во всяком случае, он ни с кем не общается. Фактически и друзей у него нет — ни внутри, ни за пределами ордена.
— А враги?
— Он не очень популярен у братьев; конфронтация началась с момента его избрания, хотя, думаю, любому было бы непросто занять это место после отца Чарлза.
— В чем выражалась конфронтация?
Отец Жан долго подбирал слова.
— Орден переживает нелегкие времена, — сказал он наконец. — И, вступив в должность, отец Ксавье начал искать выход из сложившегося положения. Лично я убежден, что он избрал неверный путь, но вместе с тем признаю, что он действовал из лучших побуждений. Он не стал, как некоторые, прятать голову в песок и замалчивать проблемы. Он пытался их решить, хотя я во многом с ним не согласен.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Мы по-разному видим будущее ордена. У нас сейчас очень остро встал вопрос самоопределения. Орден должен развиваться в ногу со временем. В наш век недостаточно просто молиться о процветании общества, а добрые дела многие люди делают куда успешнее нас. Тогда зачем мы? В нашем распоряжении есть очень хорошие люди и немного денег. Но есть ли толк от того и другого? В чем состоит наше служение Господу?
— Часть братьев хочет покинуть орден?
О нет, так сказать нельзя. — Отец Жан позволил себе легкую ироническую улыбку. — Вопрос в том, куда мы должны направить свои усилия. Некоторых заботит вопрос пополнения казны. Для благих дел, разумеется.
— Ну конечно.
— Церковь как институт пытается найти свое место в обществе, и процесс этот длится на протяжении
