– Боже… как наяву, – пробормотала она, уткнувшись лицом в плечо Карла. – Мне приснилось, что я – не я, а моя мать… Меня много лет держат в камере с обшитыми чем-то мягким стенами.
Карл включил настольную лампу, осветившую комнату розовым светом, затем обнял Мэделин и прижал к себе.
– Я был готов убить твоего отца за то, что он огорошил тебя новостью о твоей матери вчера вечером! – сердито сказал он. – Ты была в шоке, Мэдди, и неудивительно, что тебе приснился дурной сон.
– О, Карл… мне было так страшно! – По щекам ее потекли слезы, и она еще теснее прижалась к нему. – Отец не сказал, что свело ее с ума… Думаешь, это передается по наследству? Может быть, он ничего раньше не рассказывал о моей матери, потому что опасался, как бы со мной не случилось то же самое? Боже, я чуть не сошла с ума от этого ужасного сна!
– Нет, мне кажется, причина не в этом. Полагаю, что-то произошло… и она была настолько сильно травмирована психически, что не смогла оправиться, – тихо сказал Карл. – Ты говоришь, она была увлечена черной магией? Полагаю, ее потрясение как-то связано с этим.
Мэделин подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на мужа, ища утешения. Карл ничего не знал, но в последнее время она чувствовала, что была близка к тому, чтобы сойти с ума. Она узнала о Кимберли Кэбот и о хищениях в банке. А ее визит к Хэнку Пагсли день назад? Это могло свести с ума кого угодно, не говоря уже об известии, что ее мать не умерла, а много лет находится в сумасшедшем доме!
– Возможно, ты прав, – сказала она, стараясь взять себя в руки, хотя все еще продолжала всхлипывать, – однако я боюсь снова уснуть.
Карл нежно поцеловал ее в щеку.
– Со мной ты в безопасности, – прошептал он, крепко сжимая ее. – Я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось.
Засыпая, Мэделин подумала с иронией, что на самом деле это она старается сделать так, чтобы с ним ничего не случилось.
Они встретились в ресторане «У Мортимера», радостно и с некоторым любопытством приветствуя друг друга. Некоторыми новостями они обменялись еще накануне по телефону. Мэделин удивлялась, насколько изменилась Джесика, влюбившись в незнакомого человека до такой степени, что отказалась от прежней жизни, а Джесику интересовала реакция Мэделин на известие о том, что ее мать жива.
– Я ужасно рада видеть тебя! – воскликнула Джесика, слегка приплясывая. Она по-прежнему выглядела очень живой в своем ярко-красном костюме со множеством блестящих пуговиц. Правда, волосы, собранные в пучок, и большие золотые серьги немного изменили ее лицо: оно казалось чуть строже, чем раньше. – Однако, Мэдди, ты выглядишь очень бледной, – добавила она осуждающе.
Мэделин сделала попытку отшутиться:
– Да ведь не каждый день узнаешь, что у тебя есть мать, когда всю жизнь тебя убеждали в обратном! – Она явно похудела, и под глазами появились тени. – Впрочем, давай закажем что-нибудь выпить. Мне очень хочется узнать все твои новости – это так интересно!
– Да! А я хочу побольше узнать о тебе. Когда Джейк рассказал тебе обо всем и почему, дорогая? – Не прекращая щебетать, Джесика устроилась в углу за столиком, который им предложили, и заказала вина, затем все свое внимание переключила на Мэделин. – Серьезно, Мэдди, ты здорова? У тебя ужасный вид!
Мэделин расхохоталась:
– Ну спасибо, Джеси! Это как раз то, что я хотела от тебя услышать. Теперь я действительно чувствую себя ужасно.
Джесика порывисто схватила ее за руку.
– Ты знаешь, я не то имела в виду, дорогая. Я беспокоюсь о тебе. Ты говорила, что отправляешься в Англию через пару дней… Для того чтобы повидать свою мать? – Джесика не могла сдержать внутреннюю дрожь, вспомнив, что поведал ей знакомый журналист Питер. Его рассказ был настолько ужасным, что Джесика никому об этом не рассказывала. Ей было интересно узнать, что же известно Мэделин? Она долгое время притворялась, что не может связаться с Питером, чтобы Мэделин не мучила ее расспросами.
– Я не знаю, увижу свою мать или нет, – честно призналась Мэделин.
Она собиралась обсудить с адвокатом вопрос о наследовании Милтон-Мэнора, как предлог для поездки в Европу. Кроме того, теперь ей стало известно, что там находится мать. Необходимость обращаться в суд, чтобы подтвердить ее смерть, отпала. Джейк давно получил доверенность на имущество Камиллы, чтобы Мэделин могла унаследовать его после смерти деда.
– Я не могла поверить, когда Джейк сказал, что она жива, – продолжала Мэделин, медленно потягивая вино. – Подумать только, все эти годы она была в благотворительном заведении и отец регулярно платил за ее содержание, а я ничего не знала об этом! Он так и не рассказал мне, что же случилось и отчего она сошла с ума, но мне кажется, это как-то связано с черной магией.
Лицо Джесики оставалось непроницаемым.
– Может быть, у нее произошел нервный срыв? – осторожно заметила она.
Мэделин покачала головой:
– Нет, это явно связано с колдовством. Так или иначе, – она распрямила плечи и бодро посмотрела на подругу, – теперь я обо всем узнаю. Я обращусь к доктору, который наблюдает за ней. Возможно также, что Дженкинс, садовник, расколется наконец, когда узнает, что мне известно о матери. Черт побери, я даже могу спросить у нее самой! – Мэделин нервно хихикнула. Джесика нахмурилась:
– Мэдди, ты слишком взволнованна! О Боже, как бы я хотела быть в Англии, когда ты прилетишь туда. С ума сойти, – воскликнула она, – только я прибыла в Нью-Йорк, а ты отправляешься в Лондон. Когда ты вернешься, я, наверное, уже буду в Москве.
– Скорее всего так и получится, – осторожно сказала Мэделин, не желая, чтобы Джесика заподозрила, что она намерена остаться в Англии дольше, чем того требуют дела, связанные с наследством и визитом к матери.
