– Я… Ой… Забыл захватить… – Воцарилась жутковатая пауза, Фант зажмурился.
– Не следует забывать. Ты понял?
Фанту и страшно было – хуже нет, когда шеф так леденеет в своём спокойствии, – и муторно – человек сидит, а он ему – элементарное, очевидное – и то забыл…
– Дурак я, по маковку дурак! Такого не повторится, зуб даю! Шеф…
– Ларей. Верю. Проехали. Что ещё?
– Я и вправду…
– Дальше.
– Малоун опять спрашивал, нельзя ли приехать, в качестве адвоката…
– По делу?
– О деле ничего не говорил. По-видимому – просто навестить.
– Нет. На воле будем по гостям ходить. Я ценю и рад был бы его увидеть… Не дурак, поймёт. Эх, Джо, Джозеф… Ты ему помягче объясни, с душой, чтобы не обижался. Золотой мужик, что тут скажешь… Ещё растолстел небось… Ты как с ним?
– Переписываемся, – ожил Фант. – Когда я в Бабле – видимся регулярно. Он себе такую крутую тачку смастерил двухпроцессорную…
– У тебя в голове ничего не щёлкает? От твоих компьютеров?
– Не-а… А что?
– А то. Хорош. Парням привет. Пусть Эл и Тони в течение месяца-двух, не позже, в названном порядке меня навестят. Ещё через месяц – Серж Ушастый. Гнедых – видеть не желаю, покуда не загладят то, что должны. Малышу я сам черкану, своей почтой. Фото и открытку пусть Арбуз захватит. Чуть что засечёшь на подслушке – сообщи. Ты ещё здесь?…
Гек тормозился, напрягая все доступные рычаги, ещё почти год, прежде чем подслушанная Фантом угроза «переселения» стала реальностью. Но циркуляр шёл с таких заоблачных верхов, что погасить его наглухо не удалось. Чиновники брали взятки все менее охотно, пока наконец административная угроза их административному существованию не перевесила алчность и тупое местное упрямство. Геку предстояло катапультироваться в ближайший этап и следовать согласно предписанию. Куда проще было выяснить конечный пункт назначения – жёсткий спец № 1/3, гигантская зона, имеющая своё почти официальное погоняло: «Аргентина», гордая столица скуржавого отребья. Намечалось повторение сценария – отдать его во вражеские лапы. Что ж, вероятно, в том был свой дегенеративный резон: в первом случае Ларей победил, а теперь глядишь – и… того… Это не футбольный матч – одного гола в его ворота будет вполне достаточно. Десант туда подсажен небольшой, хотя и поболее, чем на № 26-м четыре года назад, но один и тот же приём не повторить будет. Погано. Только вроде обустроился, обвыкся – опять… Гек устал от войны: на зоне-то, под боком, все в порядке, а вокруг – далеко не так безоблачно. Недавно удалось свершить давно задуманное – восстановить черноту на 16-м допрежиме, где погиб его первый зонный ставленник Морской. От тех времён осталось лишь двое сидельцев-долгоседов (Гек досконально проверил), так или иначе причастных к мужицкому восстанию против его людей. Зверски замучили обоих, напоследок повесив в сортире. Только так можно было убедить людей не нарушать обычаи, не ими заведённые… С трудом, но все ещё удавалось избежать серьёзных конфликтов со ржавой пробой, благо было с кем воевать – медь, сталь, а кое-где и гусаносы прорезались (разновидность бандитов-иммигрантов – пока, правда, на одном «ординаре» такое было)… Но придёт пора и с ними, с золотыми, определяться как-то… На воле опять горячо стало: в ход пошёл кокаин – деньги бешеные, новые банды плодятся, как грибы, ничего не боятся, никого не признают. Даже в Бабилоне ребята кряхтят, кровь рекой. А кое-кто и из своих косится на лёгкие бабки. Одну башку срубишь – новые лезут, да несудимые, а порой и с лягавыми в тандеме орудуют, с их поддержкой… Деньги-то большие… Мексика, Колумбия сюда прётся, будто мало здесь своих ханыг… Все и так несладко, а тут изволь зонного Че Гевару изображать… Хреново.
Пришлось прощаться со своими. Сим-Сим окреп, поумнел и стал жёстким, как костяной мозоль на пятке. Теперь ему можно было доверить держать зону. Бычок подможет советом – что-то раскис, кстати. Неужто сидеть надоело? И вообще – растут неплохие парни на зоне, молодёжь потребна, чтобы с мозгами и боевая. На воле дел много, хотя и здесь не меньше. Не шмыгай носом, Симон, урке не положено сопли ронять. Увидимся на воле – буду рад видеть рядом. Бычок, взял бы тебя с собой – псы не позволяют. Увидимся. Парни!… Сидите, это мне удобнее стоя речь толкать… Ну стойте, если хотите… Парни! Всех помню и никого не забуду. А Бушмен где? Вижу, от меня, что ли, за спинами упрятался? За бродяг, за людей, за волю! До встречи в Бабилоне.
Неслыханное дело: шеф пропустил коньячку – губы, правда, смочил и только, – но раз такой пример – по полной опрокинем. За здоровье Пахана!
На последнем перегоне, в Кальцеккской тюрьме, Гека вдруг отделили от остального этапа и в камеру завели одного. Он ещё издали, по шуму голосов и обширному пролёту между дверями определил, что камера большая. И верно: метров шестьдесят квадратных в ней было, если по потолку мерять. А сколько сидельцев там парилось, Гек не успел рассмотреть. Едва его ввели в камеру и заперли снаружи дверь, как в камере все утихло.
Гек поздоровался и назвал себя… Сразу же, сходу, без предупреждения и лишних слов из разных концов камеры на него бросилась целая стая шакалов с самодельными пиковинами. Гек все последние дни и ночи был настороже, но и он не ожидал такой отчаянной наглости – видимо, здорово он припёк псиное племя… Когда везёт – тогда везёт: нахрапа в парнях было много, а сноровки и умения полный недостаток. Гек длиннющим шагом в полуприсядку сместился влево и убил ближайшего к нему урода ударом кулака в переносицу. Тот ещё свеженьким трупом катился под ноги остальным, а Гек уже успел достать в прыжке второго – пришлось бить ногой по горлу, очень уж у того руки были длинные. Остальные смешались на секунду, толкая друг друга локтями и заточками. Геку стало весело и совсем не страшно, как когда-то на ночных бабилонских улицах, где Гек проходил боевую практику под внимательной опекой Патрика. Когда знаешь, что делать, – потешно наблюдать за неумёхами. Гек шагнул вперёд и левой рукой выхватил пиковину из рук у зазевавшегося бойца. Как черепахи – право слово. Тык… тык… глюп – а этому прямо в глаз! А ты куда побежал, дурачок, ты тоже ведь уже мёртвый… Последнего из шестерых Гек нагнал между шконками. Для разнообразия и пущего эффекта Гек просто сломал ему шею.
Вся камера потрясённо молчала. Это для Гека схватка, наполненная угаром эмоций и бросков, продолжалась долго и страшно, а зрители увидели, как урка (так вот он какой!), на первый взгляд и не очень-то похожий на легенду, а на второй – ещё страшнее, в полминуты соорудил кладбище из полудюжины покойников. Никак сейчас за остальных примется… Люди отхлынули подальше от Гека, вжимаясь в стены, но было тихо, словно все онемели вдруг. Да так оно и было – ужас проникал в людей постепенно, по мере
