У Гека развилась мания преследования. Однажды он попросил колы, и врачи дали на это добро. Из наугад выбранного магазина привезли ему пластмассовую бутыль с пепси-колой, вскрыли, провели анализ пробы… Гек сделал глоток, выкатил глаза и выплюнул на простыню.
– Что вы мне дали?
– Пепси-колу, как вы просили.
– Я просил коку. А это – отравлено, проверьте.
Проверили – нормальный лимонад, без отравы. Мерзавцу скоро намыленный галстук примерять, а тут приходится его ублажать и терпеть капризы. Привезли кока-колу, провели через тщательный анализ. Ларей все равно потребовал, чтобы кто-нибудь попробовал напиток перед тем, как выпьет он. Через день вся подаваемая пища проверялась таким же способом у него на глазах, даже апельсин – Ларей произвольно указывал на дольку, которую должен был (или должна) съесть кто-либо из персонала.
Раны постепенно затягивались, печень почти полностью восстановила работоспособность, но Гек все ещё был слишком слаб. Однажды он попросил карандаш и бумагу, с тем чтобы написать письмо Господину Президенту. Ему выдали просимое, твёрдую подкладку под бумагу. Майор контрразведки сидел рядом и фиксировал каждое его движение. Гек промучался минут десять, выводя неровные каракули, покрылся весь испариной и опять вошёл в сердечный приступ. Испуганно завизжал электрокардиограф, из соседней палаты выскочили врачи… Далеко не сразу удалось купировать приступ, Гек пришёл в ясное сознание почти через сутки, а на бумаге было нацарапано вкривь и вкось начало первого слова: «Госп…». Временный начальник госпиталя получил жесточайший нагоняй за «спешку», к которой он ровным счётом не имел никакого отношения. Команда «не беспокоить и не провоцировать» была продлена ещё на две недели. Если не считать внезапных сердечных приступов и развившейся маниакальной подозрительности Ларея, служба в госпитале была не тяжела. За пределами госпиталя приходилось соблюдать режим максимальной секретности ото всех, дальних и близких, а внутри – лечить Ларея, чутко ловить любые высказанные вслух мысли, соблюдать его гигиену и выполнять незапрещенные просьбы. Ничего существенного Ларей пока не сказал, а просьб с его стороны было совсем немного. Так, он захотел ромштекс, с картофелем фри и чёрными оливками без косточек, но врачи убоялись нагрузки на печень и отказали ему. В знак протеста Гек отказался принимать пищу, попытка принудительного кормления привела к судорогам, сверхвысокой температуре и почти полной остановке сердца…
Рапорты и взаимодоносы презрели законы физики и покатились вверх по служебному склону, слипаясь по пути в один зловонный ком, который в итоге сам Господин Президент похлопал ладонью, брезгливо покопался одним пальцем и изрёк:
– Какая хреновня! Пусть жрёт, что просит, испорченная печень не надолго его обеспокоит, я обещаю. Новый год он встретит, но одиннадцатое февраля отпразднуем уже без него. Здоровье преступника нам необходимо лишь в той степени, в которой он способен будет ответить на наши вопросы, добровольно или против своей воли. Все понятно?…
Блондин нетерпеливо давил на пипку звонка, раз, второй, третий – один длиннее другого. Спереди и сбоку целились на него домашние камеры слежения. Наконец щёлкнул запор, и Тони Сторож в одних трусах вышел на порог… Он был все ещё сонный и злой – такой сон порушил Блонди черномазый! Но неспроста же…
– Чего трезвонишь, дубина! Охрана снизу мне уже отсигналила, подождать не мог?
– Я зайду?
– Ботинки не снимай, иди на кухню, а то у меня…
Блондин согласно кивнул и прошёл в маленькую, метра четыре на четыре, кухню. Уж кому-кому, а ему не надо было объяснять, почему это Тони командировки в Иневию всегда проводит здесь и как зовут молодую владелицу этой квартиры, оплаченную тем же Сторожем.
– Что сияешь медным тазом? Выкладывай.
– Следок объявился, тьфу-тьфу не сглазить…
– Его???
– Угу. Помнишь, ему всегда из «Анаконды» ромштексы таскали?
– Тише ты… Помню. Это где он ещё пожелал, чтобы там к его персональному гарниру всегда оливки добавляли?
– В цвет. Позавчера заказали с собой, с оливками.
– А вы что, и там пасли?
– Ха, обижаешь. Мы по всему Баблу нитки натянули, даже в банках и борделях. Да ещё урки помогают. Ты их «Всебабилонский» прогон читал?
– Я тебе его дал, между прочим… Ну не тяни кота за хвост, дальше что? Кто заказывал?
– Баба средних лет, в пиджаке, юбке. Они больше не запомнили. Не сразу сообразили.
– В тыкву дай, чтобы лучше помнили. Фанту сказал?
– Он уже как наскипидаренный, аппаратуру прилаживает вокруг «Конды» и внутри.
– Правильно. Надо ждать второго визита.
– Фант говорит, что шефу обратную связь надо обозначить.
– Сдурел он, что ли? Кр… Он за самым главным числится, там секи невпроворот. Ну а что, идеи есть?
– Может, у Эла соберёмся, мозговой штурм устроим?
– Чего устроим?
– Да так… от Фанта заразился… Вместе обдумаем?
– Можно. Он в курсе?
