Отец… Как мог он оставить его, больного, старого? Ехать! Ехать немедленно! Может быть, врачи ошиблись?
Он быстро оформил отпуск. Купил билет. До отъезда было время, чтобы повидать Лару. С бьющимся сердцем поднялся Максим по лестнице профессорского дома, позвонил у знакомой двери. Ее открыл сам Эри.
— Простите, пожалуйста, — смутился Максим. — Я бы хотел видеть Лару…
— Лара не совсем здорова.
— Я уезжаю… Очень далеко…
— Желаю вам счастливого пути.
Глаза профессора скрывали темные стекла очков. Но и по тону было ясно, что просить его о чем- либо бесполезно.
Максим вернулся в институт проститься с Антоном. Тот, как всегда, был краток:
— Надолго едешь?
— Не знаю, может, и навсегда.
— Почему?
— Мать тоже плоха. Как ее оставишь?
— Н-да… А как же Лара?
— Что Лара?
— Любишь ты ее, Максим.
— Так можно любить и Сикстинскую мадонну.
— Не понимаю… Случилось что-нибудь?
— Да нет…
— Нет? — Антон заглянул ему в глаза и, схватив за плечи, надавил на них так, что у Максима подогнулись ноги. — А ну, выкладывай все напрямик!
Пришлось рассказать о странном приступе болезни на реке и о том, как выставил его профессор Эри. Ни слова не сказал лишь о встрече с таинственной девушкой.
Антон нахмурился:
— Черт знает что! От болезней, конечно, никто не застрахован. А вот профессор… Профессор не умеет себя вести. Когда у тебя поезд?
— Часа через два.
— Ну что же, всего, как говорится. Провожать не могу.
И вот Максим на вокзале. Посадка заканчивается. Вдали уже вспыхнул зеленый глазок светофора. Последние рукопожатия, последние поцелуи и напутствия. Шумно вздохнули отпущенные тормоза. А он еще медлит, все еще стоит на платформе, чего-то ждет. И вдруг…
Лара? Да нет, не может быть, откуда же! Он вскочил на подножку, высматривая ее над головами. Она!
— Лара! — Максим спрыгнул на перрон, расталкивая толпу, бросился к ней.
Она еще не видит его, медленно идет по платформе, бросая взгляд то на вокзальные часы, то на окна вагонов.
— Лара-а!
— Максим!.. — Она подбежала к нему, схватила за руку. — Вы… уезжаете?
— Так получилось… Я должен извиниться перед вами, Лара. Вчера вечером…
— Я все знаю, Максим. Все-все. Антон рассказал мне. Но вы вернетесь? Скоро?
— Не знаю…
— Дома плохо?
— Да. И потом… И потом, все как-то перепуталось в последнее время. Жаль, что мы так и не успели ни о чем поговорить…
— Все, что я могу сказать, Максим, мы оба — вы и я — стали жертвой какой-то страшной тайны. Я очень боюсь за вас…
— Но почему? Что вы знаете?
Поезд тронулся. Глаза Лары наполнились слезами:
— Потом, Максим, потом! Садитесь скорее! Мы поговорим еще обо всем. Только возвращайтесь!
Тревожно прошло время в дороге. Скорей, скорей! Что там — дома?..
11
Вот и кордон. Знакомое крыльцо, давно покосившаяся, обитая клеенкой дверь, трясущиеся руки матери.
— Мама?.. — Он судорожно глотнул воздух и не мог больше сказать ни слова. Все было ясно и так: по тому, как бессильно упали руки матери ему на плечи, по тому, как склонилась она к нему на грудь и затряслась в беззвучных рыданиях, по тому, какой холодной пустотой дохнуло из раскрытых настежь дверей дома.
Часть вторая
ТАИНСТВЕННЫЕ СИЛЫ
1
— Достаточно! — Председатель Государственной комиссии кивнул Максиму и обернулся к экзаменаторам. — Я полагаю: такая работа сделала бы честь и студенту дневного отделения. Не так ли?
— Безусловно! — ответил за всех профессор Стогов. — Поздравляю, Колесников. Ваша дипломная работа может перерасти в диссертацию. Желаю успеха!
Максим вышел в коридор. Вот и закончен институт. Не совсем так, как он думал об этом восемь лет назад, и все же — гора с плеч. К нему подошла секретарь факультета:
— Колесников, зайдите в деканат. Вас ищет доцент Платов.
— Платов? Антон? Он здесь?
— Он приехал из Восточносибирского филиала. Очень просил разыскать вас.
Максим вошел в деканат. Навстречу ему поднялся высокий человек в светлом плаще. Максим в нерешительности остановился. И вдруг узнал:
— Антон! Как изменился!
— Максимка, черт! — Платов стиснул его в крепких объятиях. — Поздравляю! Слышал о твоей работе. Молодец!
— Да вот, кончил-таки… А как ты?
— Ну, это длинная история. Да и не стоит мешать людям. Едем ко мне в гостиницу.
— Зачем в гостиницу? Пойдем ко мне. Или в ресторан. Сегодня такой день, что не грех и отметить…
— Идем, идем ко мне.
