— На-ара была красива, — процедил Ра-тон. — Она многим нравилась, но ее родители давно решили, кому она будет принадлежать. Через месяц девочка и наш лучший воин — Ха-зон должны были связать себя узами Уга. Но Да-ром любил ее и убил, чтобы она не досталась другому.
Некромант презрительно поморщился. Порой людские поступки ставили его в тупик.
— Ты поможешь прогнать зло? — Старейшина не отводил от него глаз.
— Быть может, и помогу, — после очень долгого молчания сказал некромант.
— Мы не справимся сами. Ни один меч и топор деревни здесь не помощники. Тебя послал Уг. Веришь ты в это или нет. Если уйдешь, люди будут умирать до тех пор, пока никого не останется.
Гафур хотел было сказать, что ему все равно, но отчего-то не стал. Он и сам не смог понять, почему произнес совсем иное:
— Этой ночью он должен прийти вновь. Я останусь с вами. Это все, что я могу обещать. Но пусть Ходящая не мешает мне. Ты согласен?
— Да.
— И мои слуги к вечеру вернутся. Они понадобятся.
На этот раз старейшина задумался надолго:
— Люди не должны пострадать от вставших из могил.
— Договорились.
— Делай то, что сочтешь нужным. Но только прогони возвратившегося, — дал разрешение На- гор.
Наступил вечер, а северное солнце и не думало клониться к закату. Добравшись до горизонта, оно, казалось, замерзло, застыв до утра и превратив ночь в жалкую падчерицу сумерек. За время своего путешествия по этим землям Гафур так и не смог привыкнуть, что в полночь здесь светло точно так же, как и ранним утром.
То ли дело ночи Сахаль-Нефула — черные, как синский бархат, и теплые, словно дыхание любимой женщины. Та, что должна прийти сейчас, была жалким ублюдком, выродком, к которому не подходили великие слова визиря Нафа-Сарата: «Храни же нас от света и от лжи. Храни от льва, гиены и печали. О Ночь, возьми нас в руки сладкой Тьмы, закрой плащом от ярости и стали».
Нечто совсем другое медленно и неуловимо подкрадывалось к деревне. Сейчас, та, кого среди великих минаретов называли королевой звезд и владычицей луны, словно большая голодная кошка затаилась за южными кряжами, ожидая своего часа, чтобы прыгнуть и собрать кровавую жатву.
За день некромант побывал на развалинах домов, но не смог узнать ничего нового. Ощущения оставались теми же, что и раньше. Смерть, страх, месть и нечто неуловимое. Столь старое, что его никак нельзя было узнать. Он все больше и больше склонялся к мысли, что на правильном пути. Драугр появился не просто так. Но чтобы быть точно уверенным в этом, его следует убить. А это не так-то просто.
С того самого момента, как солнце стало тускнеть, а тени удлиняться, каменные маски северян начали лопаться одна за другой. В глазах варваров плескались бездонные озера страха. Люди то и дело поглядывали на небо, чтобы не пропустить тот момент, когда следует уйти в дома и накрепко закрыть ставни и двери. А затем молиться Угу, чтобы драугр прошел мимо.
Если некоторые взрослые еще находились на улице, то детей и скотину уже давно загнали в избы. Смотровой покинул вышку, мужчины перестали собираться и разговаривать у костров. Вот-вот должно было случится то, чего все боялись. Смерть на несколько часов возьмет деревню под свое крыло.
Лишь птицы не опасались Пожирательницы Жизни и, перепутав день с ночью, на все лады голосили в кронах деревьев. Гафур и Ра-тон сидели на берегу неспешной реки и слушали птичье щебетанье. Некромант смотрел на черную, отражающую низкие облака воду и молчал. Варвар, не оставлявший колдуна ни на минуту, расположился поодаль, устроившись на холодном, покрытом лишайником, совершенно не прогревшемся за день, камне. Рядом с ним северянин пристроил боевой топор, и то и дело поглядывал на бледное солнце. С каждой минутой он нервничал все больше и больше, но колдун словно этого и не замечал.
Он никак не мог понять, что происходит. Кое-что с кое с чем не сходилось, и это заставляло сдисца не принимать поспешных решений. Пристукнуть такую тварь будет непросто. Возвратившийся не банальный шуй-агул или поднятый чарами скелет. Он обладает магией, и его шкуру пробьет не всякое оружие.
— Вы проверяли могилу? — неожиданно спросил Гафур.
Ра-тон перестал пялиться на небо и кивнул:
— Да. На следующий день, после того как пришел возвратившийся. Могила пуста. Иначе бы мы уже справились с ним. Хелблар устроил себе логово где-то в лесу.
— А что с телом девушки?
— Если ты о могиле, она цела.
Некромант поджал губы, но ничего не сказал.
— Тот, кто должен был стать ее мужем, жив?
Лицо у Ра-тона застыло:
— Да.
— Хочу с ним поговорить.
— Сейчас у нас нет времени, Белый. Ночь близится. Следует уходить.
— Мы успеем.
Рыжий нахмурился, затем решился спросить:
— Отчего он пришел к нам? Неужели Уг был прогневан?
Некромант ничего не знал о воинственном божке рыжих и поэтому пожал плечами:
— Могу лишь сказать, что земля ничего не рожает без причины. Даже драугра.
— И ты не знаешь этой причины?
— Не знаю, — не стал отрицать некромант.
— Я думал, что такие, как ты, все знают о тьме.
— Тьма многолика, варвар. Порой она принимает образ света. И не каждый может отличить их друг от друга.
— Тьма есть тьма, — сурово произнес Ра-тон. — Она никогда не делает добра, а свет — зла.
— Выходит, я свет? — мягко спросил Гафур, с интересом посмотрев на угрюмого северянина.
— Что? — не понял тот.
— Я не разнес ваше поселение по бревнышку, хотя мог бы это сделать. И помогаю избавиться от хелблара. Это ли не добрый поступок, человек? Выходит я не тьма, а нечто иное?
— Не знаю, — насупился варвар.
Маг сухо рассмеялся и взял посох.
— Отчего люди видят только две стороны? Светлую и темную? Почему считают Мастеров Круга злом только оттого, что мы дружим со смертью и умеем с ней договариваться. Они боятся нас, хотя мы ничуть не хуже Ходящих. Думаешь, они добры? — Он вновь засмеялся. — Поверь мне, Башня отнюдь не стремится к миру. Мы, как и они, не темные и не светлые. Нет изначального добра и изначального зла. Есть люди, их желания, мечты, цели и поступки. Все остальное — отражения этого.
— Люди всегда будут бояться тех, кто может управлять мертвыми. Ушедшие принадлежат земле, но не живым.
— Страх — плохой сосед. Он лишает разума, сил, а затем и жизни. Стоит единожды испугаться, и Пожирательница встанет за твоим левым плечом.
Ра-тон насмешливо улыбнулся, разом став походить на разбойника с большой дороги:
— Ты никогда и ничего не боишься, колдун?
— Никогда и ничего, — отчеканил тот. — Это слишком большая роскошь для меня и моего искусства.
— Зачем ты пришел в нашу деревню?
Черные глаза какое-то время буравили рыжеволосого воина:
— Кажется, я уже говорил, что путешествую.
Ра-тон с сомнением хмыкнул:
— Не знаю, что ты ищешь, но у нас нет ничего ценного.
Некромант проследил, как спешащий муравей тащит в муравейник половинку какого-то жука, затем
