дама.
— Я очень рад, — пробормотал Семеш.
«Ну и туша! Залпом выпивает двести граммов коньяку!» — подумал Семеш и тяжело вздохнул.
— Чем могу служить? — спросил он.
— Как это, чем могу, служить? — повысив голос, спросила дама. — Вы звали, и я приехала! Вы же сами писали, что у вас серьезные намерения…
— Как же, как же, разумеется…
— Я работаю на Балатоне в одном ресторане.
«Это совсем другое дело», — отметил Семеш.
— Вы мне с первого взгляда понравились, — проговорил он, постепенно отгоняя от себя скованность. — Именно о такой женщине я и мечтал.
— Ну, не скажи! — услышал Семеш ехидное замечание со стороны.
Посмотрев в ту сторону, он увидел насмешливые глаза Илди Бамбиш.
«Вот еще черт ее принес! — мелькнуло у него в голове. — Мне здесь только ее не хватало». Однако он не подал и виду, что знаком с Илди.
— Вы что-нибудь имеете против меня? — спросила толстуха.
— Что вы, что вы! Боже упаси! Вы мне очень нравитесь…
Однако докончить фразу ему так и не удалось, так как Илди подсела к Семешу и тронула его за плечо.
— Не сердись, Путя! Дай-ка мне огонька прикурить.
— Да, пожалуйста, — смущенно пробормотал Семеш, щелкнув зажигалкой, и поднес огонек к сигарете Илди.
— Ты очень миленький сейчас. Намного лучше, чем в тот день, когда написал обо мне свою дурацкую статью. Я не сержусь на тебя. А ты не забыл, что задолжал мне пятьдесят форинтов, а? Не забыл? Пардон! — Илди хитро подмигнула толстухе, как старой знакомой. — Мы с Путей старые друзья.
— Не мешай! — злобно прошипел на нее Семеш.
— Почему? Тебе нравится эта старая корова?
— Я попрошу… Как бы это… Не слушайте ее! Я… — жалко залепетал Семеш.
— Я не позволю оскорблять меня! — Туша вскочила с дивана с завидной быстротой. — Это уж чересчур!
Как Семеш ни старался, успокоить толстую даму ему не удалось. Возмущенная, она демонстративно покинула кафе.
— Радоваться должен, что я помогла тебе избавиться от этой коровы! — утешала Илди.
— Можешь выпить этот коньяк, — сказал ей Семеш и, расплатившись, тоже вышел из кафе. Таким образом Илди расквиталась с ним за его статью.
Дело в том, что Семеш в течение нескольких недель сожительствовал с Илди, а поссорившись, написал в газету, изменив имена и фамилии, такую разоблачительную статью о проститутках, что блюстителям порядка и морали не потребовалось дополнительного следствия для того, чтобы изолировать от общества на несколько месяцев Илди и ее подруг.
Семеш понимал, что свой обличительный репортаж он подготовил отнюдь не лучшим способом, но уж такой он был человек — не брезговал ничем!
На деньги, полученные от Дитке, Семеш заказал себе несколько новых костюмов и стал проводить вечера уже не в клубе журналистов, а в ночном кабаре «Мулин Руж». Он и всегда-то не скупердяйничал, а теперь за все расплачивался как чистокровный английский лорд.
Семеш обзавелся связкой ключей от машин марки «опель» и теперь мог открыть любую, как свою собственную.
Теперь ему не нужно было побираться, прося взаймы…
Он всегда чувствовал себя способным на великие дела, а теперь уже не могло быть и речи, чтобы тратить свой талант на какие-то мелочи. До тех пор пока он не выступал в роли жениха, все его махинации обычно сводились к тому, чтобы выпросить у кого-нибудь из знакомых немного денег взаймы, которые он, разумеется никому не собирался отдавать.
Вершиной его мошенничества был случай со священником, у которого он выманил две тысячи форинтов…
Однажды втроем они возвращались из командировки с южного берега Балатона. Все сильно проголодались, но у всех троих набралось всего двадцать форинтов, а на них, как известно, не пообедаешь. Кто-то из них, кажется водитель, сказал, что поблизости живет один священник, очень добрый и наивный человек: он никому не отказывает в помощи.
Друзья засели в корчме. Они пили и ели так, будто денег у них было полным-полно. Когда же прикинули, оказалось, что они уже наели больше чем на сотню.
— Что для нас какая-то сотня? — проговорил, вставая из-за стола, Семеш и обратился к шоферу: — Вези меня к этому доброму священнику!
Остановившись неподалеку от дома священника, но так, чтобы не было видно машины, Семеш пешком направился к крыльцу.
На звонок вышел сам святой отец. На нем была домашняя ряса и мягкие шлепанцы без задников. Вид у старика и на самом деле был добрейший.
Семеш поздоровался с ним и, употребляя как можно больше церковных слов, представился секретарем управления по делам духовенства.
— Дело в том, святой отец, — приступил Семеш к изложению самой сути своего неожиданного визита, — что мы попали в очень неловкое положение. В двух километрах отсюда у епископа сломалась машина, и теперь ее нужно тащить в город на прицепе. Я бы хотел позвонить от вас в город.
Священник выразил сочувствие и заявил, что, к сожалению, телефона у него нет, но даже если б он и был, то и тогда в город дозвониться не удалось бы, поскольку телефонная связь села с внешним миром работает только до четырех часов.
— Ах, какая неприятность! — ломая пальцы, страдальчески произнес Семеш. — Не может же господин епископ ночевать на шоссе! Нужно найти какого-нибудь механика, который смог бы быстро починить машину! Но ведь за ремонт надо платить, а я не захватил с собой достаточной суммы денег.
— Я могу ссудить вам в долг, господин секретарь, некоторую сумму, — с готовностью предложил священник, у которого в это время возникли какие-то осложнения в управлении, и он, оказывая такую любезность, надеялся повлиять на благополучный исход дела.
— К сожалению, другого выхода у нас нет.
— Какая сумма вам нужна?
— Наверное, за тысячу форинтов можно устранить неисправность?
— На всякий случай возьмите две тысячи, а то бог его знает, что может случиться…
Что именно может случиться, так и осталось тайной для Семеша, однако деньги у священника он взял с готовностью. Поблагодарив его, как и подобает в таких случаях, Семеш попросил святого отца зайти к ним на днях в управление, где он отдаст ему долг.
Сопровождаемый благословениями святого отца, Семеш покинул его дом.
Появившись в корчме, Семеш не скупился на деньги, чем немало удивил не только корчмаря, но и своих ошеломленных столь приятными метаморфозами коллег, хотя они прекрасно понимали, что это отнюдь не манна небесная свалилась на их головы…
«Боже мой, — улыбнулся собственным мыслям Семеш, — раньше так выкручивался, теперь эдак», — и посмотрел на часы.
В этот, момент у входа в. корчму появилась весьма энергичная особа в модном платье. Дама шла такой походкой, что не обратить на нее внимания было просто невозможно: бедра ее призывно покачивались.
Лицо у дамы было не особенно примечательное, однако очки в толстой роговой оправе придавали ему строгий вид.
Быстро поправив съехавший набок галстук, Семеш смачно крякнул. Оценив сложившуюся обстановку, он встал со стула и, застыв почти по-военному, ждал, когда дама подойдет ближе.
