задницу – с избытком. По счастью, увидел на улице Минска фургончик с эмблемой «РТР», рванул к нему, а Ефим, добрая душа, помог уйти от слежки и здоровым вернуться в Москву.
И вот теперь – Биармия. Какие-то события здесь безусловно назревали. Это носилось в воздухе, но пока никаких сенсационных новостей, которые можно было бы, не задумываясь, пускать в прямой эфир, не поступало. В то же время руководство, у которого начался зуд после репортажа о захвате редакции в Алонце и расстрела праздничной демонстрации в Белогороде, требовало выдавать информацию на гора, и Дэвид в компании оператора Ефима и бритоголового спецкора Романа Ковача, как чумные, носились целыми днями по Белогороду и окрестностям, снимая виды и записываясь на интервью к политикам, к руководителям разных фондов и общественных организаций, – всё это могло пригодиться потом, когда будет монтироваться актуальный материал. Отснятые ролики пересылали через спутник прямо в Штаты, там их обрабатывали и до поры откладывали в архив по Биармии.
Хольц сам задавал сумасшедший темп: работа помогала отвлечься от тяжёлых воспоминаний, связанных с гибелью Риты – девушки, в которую он имел неосторожность влюбиться. Дэвид был человеком достаточно разумным и умеющим себя контролировать; он понимал, что память о минутной симпатии не может всю жизнь преследовать его, когда-нибудь это пройдёт, у него будут ещё девушки, однако сейчас, казалось, всё напоминает о Рите, а больше всего напоминала о ней тишина одиночества, когда начинают возвращаться образы из прошлого: выстрел, крик…
«Боже! – думал в такие минуты Хольц. – Ведь это была случайность. Чуть в сторону, чуть по-другому, и всё могло бы сложиться совсем иначе. И почему нельзя вернуться и переиграть? За что нам такая жестокость?..»
Спецкор Роман всё знал, понимал, но вопросов не задавал.
Оператор Ефим ничего не знал, но многое понимал и вопросов тоже не задавал.
Постепенно Хольц сдружился с ним, и стал ценить даже больше, чем Романа – может быть, ещё и потому, что Ковач невольно связывался в его памяти с несуществующей больше газетой «Бьярмскрингла» и с Ритой. Ко всему прочему, благодаря богатому жизненному опыту, Ефим был поистине бесценным кладезем информации на тему выживания журналиста в условиях дальней командировки и имел свои собственные суждения (и довольно необычные) по любому вопросу.
Вот только один из примеров. Как-то раз выдался совершенно свободный вечер: сорвалось запланированное интервью с Инарой Брумман, женой президента Биармии, – группа два часа промаялась в клубном помещении «Йомалатинтис», пока не позвонили из приёмной президента и не сообщили, что встреча отменяется. Раз уж работа не заладилась, решили отдохнуть и заняли столик в «Пороховой бочке». Разговор, начавшийся с обсуждения «Йомалатинтис», странным образом переключился на тактику войны в XXI веке. Говорил, в основном, Ефим, а Дэвид и Роман слушали, разинув рты.
– …Современный репортёр – это солдат, – вещал оператор, разламывая варёного рака. – Он участвует в войне, потому что одна острая статья, один телерепортаж сегодня способны изменить сам ход войны. Делают то, чего не могут сделать полки и батальоны. Умные генералы это давно поняли и всерьёз работают с прессой, стараются понравиться ей. Глупые генералы, вроде наших российских, продолжают действовать по старинке: держать и не пущать, и лгать-лгать-лгать… Как результат – Россия проигрывает новую информационную войну: европейцы видят, что информация из Чечни поступает скудная и малоинтересная, обращаются к альтернативным источникам и в конце концов покупают и крутят у себя сюжеты «Кавказ- центра» Мовлади Удугова. Возникает непонимание: европейцы верят Удугову, россияне верят ОРТ и РТР, там мы – звери, здесь – ангелы, европейцы нам о своём видении конфликта говорят прямым текстом, мы прямым текстом обижаемся. А взаимное непонимание подобного уровня – всегда повод для новой войны… На самом же деле информация не имеет никакого значения – поступки и выбор обычного человека определяются не тем, что он знает или не знает, а эмоциями, которые он испытывает по поводу. А эмоциями можно управлять. И журналист, репортёр – это тот человек, который умеет управлять эмоциями. А значит, он солдат новой войны…
– Ну не знаю, – сказал Роман, – я, например, себя солдатом не считаю. Пишу и говорю о том, что вижу, – вот и всё. А солдат должен выполнять приказ, он не волен выбирать…
Ефим удовлетворённо кивнул, словно ожидал этого возражения и оно после «публикации» становилось аргументом в его пользу. И продолжил:
– Разумеется, ты свободный человек и пишешь только то, что считаешь нужным. Сначала тебя вызывает главред и говорит, что нужно на вторую полосу пустить актуальный материал на десять тысяч знаков о том, что ты считаешь нужным. Да, говорит главред, неплохо бы для начала, перед тем, как выразить свою позицию, съездить туда-то и туда-то и поговорить с тем-то и тем-то. Ты едешь, разговариваешь, а потом наконец кропаешь свои десять тысяч знаков, в которых рассказываешь о том, что видел – совершенно свободно, независимо. Приносишь главреду, и что говорит тебе главред? Он говорит, что здесь мы поставим рекламу, потому материал надо сократить до пяти тысяч. И вообще наше издание не поддерживает этого деятеля, у которого ты взял интервью. Неплохо было бы отразить это отношение в материале? Ах, ты не можешь? Ну ладно, для этого у нас есть выпускающий редактор, у него амбиции и творческий зуд – обстряпает это дело за пять минут. Фамилия, конечно, останется твоя – гонорар же ты должен получить. Это называется нормальной редакционной работой по подготовке материала к печати. А с другой стороны, это типичное навязывание мнения и эмоций группы людей всему обществу. Да, тебе не отдают приказ, но ставят в такие условия, при которых ты сам, по собственной доброй воле, делаешь то, что от тебя требуется. Чтобы разорвать этот порочный круг, тебе нужно стать стрингером, фриленсером. Но и стрингеры, знаешь ли, кушать хотят, а значит, раньше или позже ты свои материалы начнёшь переписывать под конъюнктуру или, ещё хуже, возьмёшь заказ. То есть будешь тем же солдатом, но солдатом-наёмником – псом информационной войны…
– Ну не знаю, – обиделся Роман. – По-твоему судить, так вообще творческой свободы не существует…
– Существует. У писателей, художников, поэтов, но не у журналистов… Впрочем, я о другом хочу поговорить. Вы голливудский фильм «Люди-Икс» смотрели?
Признаться, Хольц не любил кинематограф, рассчитанный на подростков, а потому и обе части фильма, и сериал «X-man» успешно пропустил. Но содержание в общих чертах знал, а потому ответил утвердительно.
– Фильм ерундовый, – дал свою оценку Ефим, отхлёбывая пиво. – Но главная идея изложена верно. Если помните, там в среде обычных людей возникают генетические мутанты с паранормальными способностями. И человеческое общество под их воздействием начинают меняться. Собственно, так оно и должно быть. Выход на новый эволюционный этап должен породить и культурный шок, и культурную революцию, а за этим придёт смена уклада, быта, отношений между людьми. На самом же деле этот фантастический фильм очень выпукло изображает то, что мы с вами переживаем сегодня, – объективную реальность. Мутанты, люди-Икс уже орудуют среди нас – только они не имеют никакого отношения к генетике. Новые способы сбора, обработки и передачи информации, новые технологии породили и новую категорию людей. И обладает эта категория способностями и возможностями, ничем не уступающими тем, какими обладали персонажи голливудского фильма.
– Ты о ком? – не выдержал Роман. – О журналистах, что ли?
– О, нет! Журналисты – лишь низшая каста, переходное звено. Они, конечно, раньше других научились высекать искру, чтобы обогреться ночью в пещере, но ракетный двигатель построили другие. Я говорю не о тех, кто просто перерабатывает информацию, придаёт ей определённую эмоциональную окраску. Я говорю об уникумах, которые умеют направлять потоки информации так, чтобы менять окружающий мир. Они настоящие генералы новых войн, полководцы невидимых армий. И только сегодня в нашем изнеженном обществе их деятельность имеет какой-то смысл…
– Чего-то я не просекаю, – сказал Роман. – Ты это о ком? Что за «Икс-мены»?
Хольц тоже был вынужден признаться, что не понимает, о ком говорит Ефим.
– Это новое поколение людей, – заявил философствующий телеоператор. – Такие рождались и раньше, но только технологии начала XXI века дают им возможность раскрыться во всей полноте. При этом не имеет значения, из какого круга происходит современный «Икс-мен». Он может быть алюминиевым королём, олигархом. Но может быть и мальчиком из бедной семьи, который днём собирает пустые бутылки, а по вечерам на вырученные деньги сидит в компьютерном клубе.
