– Пресеки свою двойственность и пусть один меч сам стоит спокойно против неба!..
...Один, – подумал я.
...Один, – подумал Чэн.
...Один, – подумали мы.
Один против неба.
И я понял, что больше никогда не назову Чэна Придатком.
Утром дверь в комнату оказалась незапертой.
Чэн сходил умыться, потом по возвращению одел меня в ножны, и мы отправились в кузницу.
А в кузнице было на удивление тихо и прохладно. Молчали меха, не пылал горн, и в углу спиной к нам сидел Придаток-подмастерье, перебирая зародыши будущих Блистающих. Из-за кожаного фартука подмастерья выглядывал Малый волнистый крис, внимательно следивший за работой своего Придатка.
Дважды Придаток чуть было не пропустил зародыши с недостаточным количеством слоев металла, и дважды Малый крис внутренним толчком останавливал Придатка, вынуждая еще раз осмотреть спорный зародыш, не давая появиться на свет ущербному Блистающему.
Я молча наблюдал за работой до тех пор, пока Малый крис не заметил меня.
Он дрогнул – да, на его месте я тоже бы вздрогнул после всего, что было – и опомнился лишь после довольно-таки невежливой паузы.
– Приветствую тебя, Высший Дан Гьен! – торопливо произнес крис, и Придаток его живо поднялся на ноги. – Приветствую и...
– И давай поговорим, – закончил я с легкой иронией. – Нет, не по-Беседуем, а просто поговорим. Тебя как зовут?
– Семар, – поспешно ответил он, пока Чэн вешал меня на специальный крюк в оружейном углу, и мне пришлось дважды кивнуть Семару, указав на крюк рядом, прежде чем он меня понял.
Понял и повис возле меня, зацепившись кольцом в зубах змеи-навершия его рукояти.
– Семар, – еще раз представился крис. – Малый крис Семар из Малых кузни главы рода Длинных палиц Гердана по прозвищу Шипастый Молчун, и еще...
– Шипастый Молчун, говоришь, – лениво протянул я. – Ну-ну...
– Да, Высший Дан Гьен, воистину так, – звякнул Семар. – А я...
– А ты – Волнистый Болтун, – перебил его я. – Ишь, распелся, как у Абу-Салимов на приеме... Ты в кузнице кто? Ты – хозяин... или почти хозяин. А я – гость. Вот и веди себя, как подобает хозяину в присутствии гостя. Пусть хоть и трижды Высшего.
– А мне ваш выпад ужасно нравится, – невпопад брякнул крис Семар. – Косой. В броске, от самой земли. Я на три турнира подряд из кузни отпрашивался. Гердан бурчал-бурчал, но ничего, отпускал... Очень уж выпад у вас замечательный. А в последний раз я и рассмотреть-то почти не успел. Помешали...
– Кто? – поинтересовался я.
– Да Высший Гвениль и помешал, – бесхитростно разъяснил Семар. – Двуручник, из Лоулезских эспадонов, вы ж его знаете!.. Придаток ихний дверь перед вами захлопнул, когда вы как раз на второй выпад шли... в нас. Я ж тоже тогда в коридоре был...
Вот оно что! Это, значит, вчера он мой выпад не до конца видел – это когда я тюбетейку к косяку прибивал... Нет. Не видел он ничего. Дверь-то уже после тюбетейки снаружи открыли... Не повезло тебе, невезучий ты Малый крис Семар!.. Если только ты в щель не подглядывал.
Или повезло?
– Я еще Высшему Гвенилю потом говорю, – продолжал меж тем Семар, – что надо было б ему Придатка своего попридержать, ну совсем чуточку, и увидели б мы выпад Единорога во всей красе! А Гвениль глянул на меня, помолчал и старую отливку в углу зачем-то пополам разрубил. Я полночи думал, что же он этим сказать хотел... Лишь к утру додумался.
– И что?
– А то, что до сих пор страшно, – тихо ответил Малый крис Семар.
С грохотом распахнулась дверь в подсобное помещение, и оттуда выбрался Придаток-Повитуха в кожаном фартуке со знаком Небесного Молота на кармане. На его плече возлежал Шипастый Молчун – тяжелая булава-гердан.
Глава рода Длинных палиц. Рода тех Блистающих, кто исстари следит за кузнецами; тех, кто сродни молоту.
Его утолщение, сплошь утыканное торчащими во все стороны шипами, походило на встрепанную голову Повитухи – и оттого казалось, что кто-то из них двухголовый. А туловище или древко – в зависимости от точки зрения – лишнее.
Ах да, чуть не забыл... Тех Придатков, что стояли у наковальни, где рождались Блистающие – но не всех, а лишь тех, чей фартук украшал Небесный Молот – редко звали Придатками, а чаще Повитухами.
...Чэн резко встал, оставив Придатка-подмастерья в растерянности, и подошел ко мне. Потом он поднял правую руку, негнущиеся стальные пальцы коснулись меня – и снова мы стали целым, только теперь это произошло проще и легче.
Наверное, крис Семар решил, что я сошел с ума.
Наверное, его Придаток решил, что Чэн Анкор рехнулся.
Просто я узнал, как зовут Герданова Придатка; просто Чэн узнал, как мы зовем Стоящих у
