Прагу, чтобы обменять его там на ключ от двери, вывезенной предположительно из Толедо. Удивительная все-таки штука человеческая жизнь.
– И не говори, – согласился Карл. – Я тебе даже немного завидую. Но меня ждет Святой Валерий.
– И «ласточкино гнездо», – подхватил я. – Ничем не хуже букваря из Бердичева.
– Отель я тебе уже забронировал, все на той же Нерудовой, в двух шагах от дома пана Черногука.
– Ого, – сказал я. – Твое поручение следует занести в Книгу рекордов Гиннесса как самое приятное и необременительное за всю историю человечества.
– Не уверен, – неожиданно возразил Карл.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился я. – Что не так?
– Сложно сказать. Может быть, и ничего. Но, во-первых, что касается ключа. Живьем я его не видел, а сфотографировать можно и копию. А ты у нас, скажем прямо, не эксперт.
– Чего уж там, надуть меня проще простого.
– С другой стороны, зачем бы ему тебя надувать? – пожал плечами Карл.
Но особой уверенности в его голосе не было. Я так понял, неведомый пан Черногук ему не слишком нравился. Это надо иметь в виду, у Карла интуиция – дай бог каждому.
– Ну как – зачем? Чтобы и букварь хапнуть, и ключ себе оставить.
– Все-таки речь идет о репутации…
– О репутации на этом вашем форуме кагофилов? И все восемь с половиной постоянных посетителей узнают, что пан Черногук – жулик? Да, это, конечно, ужасно. Особенно для человека, который не является коллекционером, следовательно, распрекрасно проживет вне этой среды.
– Ну, предположим, не восемь с половиной. С чего ты взял? И все живые люди, готовые поделиться информацией с ближними, а мир-то тесен… Но проверить все-таки надо. Пан Черногук сам может оказаться жертвой заблуждения, он же не специалист. Но это не беда, потому что один из самых выдающихся экспертов в этой области живет всего в сотне километров от Праги. И я с ним знаком. Такой занятный дедушка, пан Иржи Шнипс, ростом мне примерно по пояс. Раньше работал в Пражском национальном техническом музее; там, к слову, находится крупнейшая в мире коллекция замков и ключей. Серьезное собрание, а уж пан Иржи какой серьезный – слов нет. Я, помню, даже оробел при встрече. К счастью, Иржи оказался меломаном, так что полюбил меня как родного. И до сих пор иногда консультирует. Я ему уже звонил – нет проблем. Съездишь к нему в Йиглаву, он туда перебрался, когда вышел на пенсию, покажешь ключ и тут же узнаешь правду. А там – по обстоятельствам.
– В смысле, если ключ – дерьмовая копия, надо будет забрать у Черногука букварь? – деловито спросил я.
– Лучше все-таки вытрясти из него оригинал, если таковой имеется. Ну, я же говорю – по обстоятельствам. Как пойдет. Ты, кстати, заранее скажи ему, что повезешь ключ на экспертизу. В некоторых случаях такие предупреждения бывают полезны для всех участников сделки. Избавляют от искушения.
– Ладно, – кивнул я. – Еще что-то?
– Есть один занятный момент, – задумчиво сказал Карл. – Этот пан Черногук любезно предложил мне прислать слепки с ключа. Чтобы я проверил, подходит ли он к замку. Очень мило и предусмотрительно с его стороны. Но я отказался, поскольку заинтересован в приобретении любого ключа той эпохи. Я так и объяснил – дескать, не стоит терять время и деньги на пересылку слепков. А он почему-то предложил снова. Очень долго меня убеждал. Заверил, что сам оплатит почтовые расходы. Многословно, но довольно неубедительно писал, что хочет уберечь меня от возможного разочарования. Словом, был чрезвычайно настойчив, я с трудом его отговорил. И знаешь что, Фил? У меня такое ощущение, что он просто хотел узнать мой адрес. Но постеснялся прямо спросить. И мне теперь интересно, станет ли он вызнавать адрес у тебя. Если станет, придумай что-нибудь.
– А что тут придумывать? Буду честен, дам ему адрес Пашкиной дачи. Любимое занятие тамошних охранников – заворачивать незваных гостей. А они, как назло, так редко приходят.
– Не годится. Он знает, что я живу в Вильнюсе.
– Тогда дам адрес Ужупского инкубатора,[3] – ухмыльнулся я. – Если отправится тебя разыскивать, будет ему культурный досуг.
– Гуманное решение, – согласился Карл. – В общем, будь начеку.
– Хорошо, что он тебе не нравится, этот пан Черногук, – сказал я. – Так интереснее. А то – съезди, отвези, привези, а по дороге купи себе мороженое, тоже мне великое поручение.
– Тем не менее я бы предпочел, чтобы ты просто съездил, отвез и привез. Мороженое и прочие радости жизни по вкусу. Только ты сам скажи Нате, что сегодня уезжаешь. Я не успел ее предупредить. Она мне этого не простит.
– О! – Я воздел к потолку указательный палец. – Вот это реальная опасность. Она оставит тебя без сладкого, а меня запрет в подвале. Одна надежда на твою дверь – вдруг за ней все-таки обнаружится какой-нибудь выход?
– В любом случае, сперва надо раздобыть ключ, – усмехнулся Карл.
Пражский автобус отправляется в четыре пополудни. Я решил выйти в три и пройтись до вокзала пешком, благо солнце снова выглянуло из-за туч, а рюкзак за плечами – необременительная ноша, в отличие от саквояжа, который порядком отравил мне утреннюю прогулку. Хотя бы поэтому имело смысл ее повторить – в обратном направлении.
За пять минут до выхода, когда Рената наполняла мой дорожный термос горячим чаем, а я сосредоточенно разглядывал циферблат настенных часов, сверху спустился Карл.
– Провожу тебя, если не возражаешь, – сказал он.
– Еще бы я возражал. Нашел дурака.
– Проследишь, чтобы несчастный ребенок не сбежал домой в последний момент, – проворчала Рената, засовывая термос в мой рюкзак.
– И это тоже, – согласился Карл. – Несчастный ребенок, которого моя злая воля гонит в один из лучших отелей прекраснейшего европейского города. Бедняжечка.
Рената невольно улыбнулась, но тут же укоризненно покачала головой.
– Поспал бы дома хоть одну ночь, мне было бы спокойнее.
– Зато когда вернусь, останусь на все лето, – сказал я. – Буду катать тебя на море, хочешь? Хоть каждый день.
– Триста километров в один конец, – кивнула Рената. – Прекрасно проведем время.
– Ну вот и договорились, – просиял Карл. – А теперь отдай ему рюкзак. Пошли, Фил.
– Действительно на все лето останешься? – недоверчиво спросил он после того, как мы свернули за угол.
– Наверное. Знаешь, я сегодня полдня думал, почему стал так редко к вам приезжать. И почему не задерживаюсь надолго. Полдня – это потому что не соображаю с недосыпа, на самом-то деле все просто.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился Карл. – К разгадке этой тайны мне хотелось бы приблизиться. Одно время у меня была версия, что тебе с нами просто скучно. Но, честно говоря, сомневаюсь. По тебе, во всяком случае, не скажешь.
– Соскучишься с вами, как же. Проблема как раз в том, что мне с вами слишком весело. Нет, не так, при чем тут «скучно – весело»? Скажем прямо – рядом с вами я счастлив. И это как-то… неправильно.
– Почему?
– Это слишком просто – быть счастливым в вашем доме. И слишком хорошо. И заканчивается, как только я уезжаю. И снова начинается, в каком бы скверном состоянии я к вам ни вернулся. Щелк, щелк.
– И что в этом неправильного? – искренне удивился Карл. – Счастье – это всегда правильно, не зря момент, когда оно перестало быть естественным состоянием человека, описан таинственным свидетелем происшествия как изгнание из рая. А способ достижения счастья – дело десятое. Хорошо, если хоть как-то получается.
– Не такое уж оно десятое. По крайней мере, для меня. Я и так все время чувствую себя новым принцем Сиддхартхой, который в один прекрасный день вышел из дворца и обнаружил за оградой не только прокаженного, старика и похоронную процессию, но и кое-что похуже.
