сложенными лодочкой руками.
Харрисон повернулся и пошел на свое прежнее место. За стеклянными дверями стояла девушка, на лице которой было выражение нетерпеливого внимания. Она внимательно смотрела на улицу и вглядывалась в водителя такси.
В одну секунду Харрисону все стало ясно: она ждала, чтобы шофер дал ей знак выходить. Сержант виду не подал, что ему ясна их игра. С самым безразличным видом он повернулся к витрине, за которой была выставлена детская одежда, а в зеркальных стеклах все отражалось, как в зеркале. Вереница транспорта замерла от самой Трафальгарской площади, на светофоре горел красный сигнал. Вскоре машины тихонечко сдвинулись с места. Забинтованный водитель выбросил через окно недокуренную сигарету. Девушка моментально выскочила на ступеньки крыльца.
Харрисон нетерпеливо вглядывался в вереницу машин, надеясь заметить свободное такси. Ни одного не было. Да и не могло быть в это время. Тогда он запомнил номер, окраску и марку машины. Поблизости кондитерской имелся телефон-автомат. Харрисон поспешил туда и чуть было не упал на маленького человечка, неизвестно откуда вынырнувшего в это мгновение.
— Извините! — пробормотал Харрисон.
— Черта с два я тебя извиню! — неожиданно завопил малыш, едва достигавший Харрисону до груди. Его худощавое лицо исказилось от ярости, при этом он забавно подпрыгивал на одной ноге, как драчливый петух. — Чуть не сломал мне коленку, верзила несчастный.
— Извините! — повторил Харрисон, — это вышло совершенно нечаянно.
— Должен смотреть, куда прешь, неуклюжий медведь! — еще больше распалялся коротышка.
Вокруг них быстро собралась толпа любителей всяческих скандалов.
— Я же сказал, что прошу прощения. Ничего особенного с вами не случилось. Прошу не скапливаться.
Голос полицейского, не облаченного в форму, не возымел никакого действия. Наоборот, слова Харрисона только подстегнули человечка, который теперь требовал, чтобы его обидчик назвал ему свое имя и адрес. Харрисон попытался выбраться из окружения, но толпа была слишком плотной.
Маленькая «жертва» неожиданно размахнулась поврежденной ногой и нанесла ему удар, необыкновенно сильный, прямо по коленной чашечке носком сапога. Харрисон света божьего не взвидел от резкой боли, которая подобно электрическому току пронзила все его тело. Он зашатался и не удержался на ногах.
И лишь через двадцать минут после того, как Сайбил Леннокс села в ожидавшее ее такси, Харрисону удалось передать сообщение об этом в Скотланд-Ярд.
Примерно в то время, когда девушка появилась у дверей, Роджер Вест добрался до Скотланд-Ярда вместе с Пилом. Пила он прямиком отправил в технический отдел с портфелем, его снимками и цветными образцами Перримановских образцов упаковок, чтобы все это проверить на отпечатки пальцев, сам же отправился к себе в кабинет и был безмерно счастлив, что там никого не было.
Он снял трубку.
— Соедините меня с больницей в Челси, — попросил он оператора. Потом посмотрел на стол. В отделении для «входящих» находился маленький автоматический пистолет с сильно поцарапанной ручкой, к которой был прикреплен ярлык. На черном металле виднелись следы порошка. Тут же был приложен патрон, по-видимому, единственный оставшийся в барабане. Разумеется, это был тот самый, из которого стреляли утром. На ярлычке значилось:
«Автоматический пистолет «Болтон-22», найденный возле тела человека, которого считают Артуром Кирби, на набережной в Челси в 3 часа 34 минуты дня, сего марта».
На маленькой бирочке, прикрепленной к пуле, было записано:
«Пуля из автоматического пистолета «Болтон-22», найденного возле тела Артура Кирби. Смотри пистолет».
— Вас соединяю, сэр, — сказал оператор.
— Спасибо. Больница Челси? Это Скотланд-Ярд. К вам утром был доставлен сержант Гудвин с пулевым ранением груди, не могли бы вы мне сказать, каково его состояние? Да, я подожду.
Он услышал снаружи шаги и увидел, как поворачивается ручка. Длинный нос Эдди Дэя и его толстое брюхо появились в комнате раньше их владельца.
— Хэллоу, Красавчик! Мне сказали…
— Тише…
Эдди на цыпочках подошел к Роджеру, и в этот момент раздался голос медсестры:
— Пулю удалили, состояние больного настолько удовлетворительно, насколько этого можно было ожидать.
— Но оно опасно?
— Безусловно. Несколько дней еще ничего нельзя сказать с уверенностью. Разговариваю ли я с другом раненого?
— Да.
— Мне кажется, нужно срочно вызвать его родственников, — сказала женщина.
— Я позабочусь об этом, благодарю вас, — угрюмо ответил Роджер.
Он опустил трубку и поднял глаза на физиономию Эдди.
— Гудвину плохо, Красавчик?
— Очень. Он живет где-то на Мерилебон Роуд. Пожалуй, я сам съезжу, предупрежу его жену.
— Я ничем не могу помочь в твое отсутствие?
— Скажи Пилу, что в половине шестого я вернусь. И еще предупреди его, что сегодня ему придется задержаться допоздна. Он займет место Гудвина.
— Хорошо, Красавчик!
Роджер спустился вниз. Его машина стояла у главного входа, но когда он уже завел мотор, к нему подскочил кривоногий человечек в твидовом костюме:
—О, Красавчик! — Роджер мрачно взглянул в его сторону.
— Идите в инспекторскую, — посоветовал он. — Сейчас у меня ничего для вас нет.
— Одну строчку, больше мне не надо!
— Как только смогу, скажу больше. Сейчас недосуг, — отрезал Вест.
Он спешил домой к Гудвину.
Глава 8
Новая точка зрения
Гудвин жил в квартире над агентством «Новости» в самом конце Эдвар-Роул возле Мерилебон. По длинному узкому коридору Роджер попал к небольшой дверце. Она была неплотно прикрыта. Роджер ее распахнул и вошел внутрь. Прежде всего ему бросилась в глаза детская коляска, мимо которой он протиснулся боком, чтобы добраться до узкой лестницы. У Гудвина была одна дочка двух лет. Всего пару дней назад Гудвин с радостной улыбкой говорил, что она уже выросла из своей коляски. Поднявшись до половины лестницы, Роджер услышал женский смех и детское лепетанье.
Дверь наверху была заперта. Роджер осторожно постучал, женщина перестала смеяться, но девочка никак не могла успокоиться.
— Тише, Маджори. Мама должна пойти открыть дверь. Оставайся здесь, слышишь?
Раздались шаги, Роджер нервничал, запустил себе пальцы в волосы и вытер лоб. Он встречался с миссис Гудвин всего пару раз. Она была невысокая круглолицая женщина с озорными голубыми глазами и хорошо развитой, даже пышной фигурой. Она продолжала слегка улыбаться, когда отперла дверь. Узнала
