аристократа, холодно ответил, что ответственность за неудачи несет тот, кто отдал приказание осуществить эти операции, иными словами — Гитлер. Тот порывался кинуться на Рундштедта и сорвать с него рыцарский крест. С Браухичем случился сердечный припадок. Гитлер снял ряд видных генералов южной группы армий, в первую очередь командующего 17-й армией генерала пехоты фон Штюльпнагеля. Гитлер обрушился на него в страшном припадке ярости…»
В числе козлов отпущения оказался также один из старейших генералов германского вермахта — главнокомандующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Рундштедт, которого сменил командующий 6-й армией старая лиса фон Рейхенау.
В весьма щекотливом положении оказалась фашистская пропаганда. Ведь с 21 ноября она на всех перекрестках Европы кричала о захвате Ростова и об уничтожении «армий Тимошенко». Теперь нужно было объяснить, как «уничтоженные» армии взяли обратно Ростов и побили хваленого танкового генерала Клейста.
— — — —
* Генерал-фельдмаршал, главком сухопутных войск.
И вот пущена в ход версия, будто Ростов был взят не советскими войсками, а… гражданским населением города. «Большевики побудили население Ростова к борьбе в тылу германских войск, и противоречащий международным правилам способ борьбы привел к тому, что германские войска, занявшие Ростов, получили приказ очистить внутреннюю часть города». (А несколькими днями раньше геббельсовские лгуны утверждали, что население Ростова встречало германские войска… со слезами радости на глазах!) Сводка заканчивалась словами:
«Большевики, возможно, выпустят теперь сообщение, что они обратно отвоевали Ростов. Но об этом не может быть и речи».
Однако фашистским потомкам барона Мюнхаузена не удалось ввести в заблуждение общественное мнение. Мировая печать отмечала огромное значение победы советских войск под Ростовом-на-Дону. Обозреватель «Ассошиэйтед пресс» Симпсон писал: «Отступление немцев из Ростова, по-видимому, является самым тяжелым поражением германских вооруженных сил за всю войну». Газета «Дейли ньюс» извещала своих читателей, что «уже одна потеря Ростова представляет собой самое крупное поражение, которое Гитлер понес на каком-либо фронте за всю войну». А турецкая газета «Улус» с недоумением спрашивала: как могло случиться, что спустя два месяца после сообщения гитлеровского верховного командования об уничтожении Красной Армии эта армия захватывает обратно Ростов?..
Считая, что с Клейстом в основном покончено, главком переключил внимание на готовящееся наступление на северном крыле своих войск. Он приказал мне вызвать к прямому проводу генерала Бодина. Тот доложил, что подготовка к наступлению идет полным ходом, но он весьма сомневался в силах 13-й армии, ибо у нее имеется всего 21 орудие. Тимошенко распорядился выделить А. М. Городнянскому четыре артиллерийских полка и 200 противотанковых ружей. В связи с передачей 56-й армии в состав Южного фронта он решил побывать у Ремезова и заодно посмотреть, насколько пострадал Ростов. 1 декабря мы приземлились на аэродроме у Батайска, где нас уже ждали секретарь Ростовского обкома партии Двинский, генерал Ремезов и его начальник штаба, мой старый друг и бывший начальник, генерал Баграт Арушанян. Совсем еще недавно мы встречались на Юго-Западном фронте, где он исполнял обязанности начальника управления тыла фронта. Баграт с большой настойчивостью добивался назначения на более, как он говорил, боевую работу. Это ему удалось: накануне событий под Ростовом он возглавил штаб 56-й Отдельной армии. Я был рад увидеть своего старого товарища живым и невредимым.
Когда мы въезжали в город, мне бросилась в глаза надпись, выведенная черной краской во всю боковую стену многоэтажного дома: «Ростов-то на Дону, а Клейст — на бобах!» Огромные буквы были разбросаны вкривь и вкось, словно пляшущие на радостях человечки. Этот остроумный солдатский каламбур вскоре облетел все войска Южного фронта.
Не успели мы ознакомиться с боевым составом 56-й армии и обстановкой в полосе наступления ее войск, как из Воронежа поступила телеграмма. Генерал Бодин сообщал, что фашистские войска не ослабляют нажима на 3-ю и 13-ю армии, поэтому положение на елецком направлении остается тяжелым. Бодин торопил главкома вернуться и принять руководство новым наступлением.
После доклада генерала Ремезова секретарь обкома рассказал об ожесточенных уличных боях, проходивших в то время, когда в город ворвались фашистские танки. Хотя гитлеровцы недолго хозяйничали в Ростове, следы их остались повсюду. Разрушено около ста наиболее крупных и красивых зданий. Почти полностью уничтожены пригороды.
На следующий день мы побывали в войсках 56-й армии, продолжавших наступление на запад. Возвратились в Ростов поздним вечером. Все страшно устали. Я уже стал разыскивать местечко потише, где можно было бы вздремнуть немного, но тут прибежал адъютант главкома:
— Вас вызывает маршал!
Я поспешил в комнату, где разместился Тимошенко.
— Ты что же, товарищ Баграмян, — забасил главком, — зажимаешь день своего рождения?!
Я растерялся: в суматохе боевых будней совсем забыл, что мне сегодня стукнуло 44 года. Маршал улыбнулся, пожал мне руку:
— Ну, Иван Христофорович, сердечно поздравляю. Желаю тебе дожить до победы, а там уж ты по кавказским обычаям легко дотянешь и до столетнего юбилея.
С рукопожатиями и объятиями кинулись ко мне и другие товарищи, собравшиеся в комнате.
А с утра — новые хлопоты. Главком требовал ускорить движение войск на запад. Генерал Черевиченко доложил, что наступающим армиям поставлена задача выйти на реку Миус и, с ходу форсировав ее, захватить плацдарм для дальнейшего наступления.
Лишь 4 декабря главком, убедившись, что на Южном фронте события развиваются успешно, решил вылететь в Воронеж для начала новой наступательной операции, теперь уже на северном крыле наших войск.
НАЧАЛЬНИК НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ШТАБА
Вечером 4 декабря наш самолет приземлился на аэродроме близ Воронежа. Среди встречавших был Бодин. Главком сразу же стал расспрашивать начальника штаба о положении на Юго-Западном фронте.
Павел Иванович доложил, что наступление противника, начавшееся 25 ноября, продолжается. Особенно мощный нажим ощущается в полосе 13-й армии, на елецком направлений. 3-й армии тоже приходится нелегко: войска Гудериана, прорвавшись на ряжском направлении, обходят ее правый фланг. К трем наступавшим на елецком направлении немецким пехотным дивизиям из тыла подходят новые подкрепления. Враг стремится расколоть 13-ю армию и прорваться к Задонску. Лишь в направлении на Касторное 9-й танковой и 16-й моторизованной дивизиям противника не удается сдвинуться с места. В связи с этим разрыв между двумя ударными группировками немцев, наступающими на Елец и на Касторное, растет с каждым днем, что вынуждает гитлеровцев растягивать свои силы. Это нам на руку — легче будет нанести фланговый удар в тыл его елецкой группировке. Но операцию нам приходится начинать в условиях продолжающегося вражеского наступления.
Сосредоточение нашей ударной группы войск должно закончиться к исходу 5 декабря. 3-я и 14-я кавдивизии 5-го кавкорпуса начали выходить в район сосредоточения с 1 декабря; 32-я кавдивизия, которая должна войти в состав кавкорпуса, закончила сосредоточение 3 декабря. 34-я мотострелковая бригада и 1-я гвардейская стрелковая дивизия находятся еще на марше. 129-я танковая бригада только что завершила формирование, и ее начали перебрасывать в исходный район.
Пока еще не решено, как лучше использовать эти силы. Отдать их генералу А. М. Городнянскому в 13-ю армию? Но ему сейчас приходится отбиваться от противника, и эти войска могут оказаться скованными в оборонительных боях. Лучше оставить их в распоряжении фронта, возложив руководство ими на генерала Костенко. А в качестве органа управления выделить ему оперативную группу из состава штаба Юго- Западного фронта, усилив ее офицерами бывшего Брянского фронта.
