– Рен!..
Лорд Ренуэрт немного растерялся.
– В чем дело, Фредди?
– Э-э… вылетело из головы, – потупившись, ответил юноша.
– Вы что-то хотели сказать, лорд Ренуэрт? – спросил Камден.
– Ничего особенного. Просто моя теща умоляла подарить ей эту картину, но леди Ренуэрт не пожелала с ней расстаться.
– Да, понимаю… – Фредди покрылся пунцовым румянцем, по сравнению с которым блекли даже портьеры.
Лорд Ренуэрт с недоумением пожал плечами, но Камден уже все понял. Пристально глядя на молодого человека, он проговорил:
– Скажите, лорд Фредерик, а леди Тремейн такая же горячая почитательница вашего таланта, как и леди Ренуэрт?
Фредди с мольбой посмотрел на лорда Ренуэрта, но тот предпочел, не вмешиваться, предоставив юноше самому держать ответ перед Камденом.
– Э-э… леди Тремейн всегда благосклонно относилась к моим… скромным успехам. Она прекрасно разбирается в живописи и коллекционирует предметы искусства.
Прекрасно разбирается в живописи? Камден невольно усмехнулся. А впрочем, кое-кто и впрямь мог бы назвать Джиджи выдающимся коллекционером работ импрессионистов.
– Наверное, вам по нраву последние направления в искусстве?
– Совершенно верно, сэр, – кивнул юноша.
– Тогда вы непременно должны навестить меня, когда будете в Нью-Йорке. Моя коллекция намного превосходит коллекцию леди Тремейн, по крайней мере – количественно.
Фредди с удивлением посмотрел на маркиза. Он не понимал, дурачат его или нет, но в итоге ответил на приглашение Камдена, как если бы оно шло от чистого сердца:
– Почту за честь, сэр.
И тут Камден понял, что привлекло Джиджи в этом мальчишке: добродушие, искренность и готовность думать только хорошее о каждом встречном – готовность, которая проистекала не столько из наивности, сколько из врожденной мягкости характера.
Немного поколебавшись, лорд Фредерик спросил:
– Вы намерены в скором времени вернуться в Америку или еще побудете здесь?
Значит, он еще и не робкого десятка, раз задает такой вопрос прямо в лицо.
– Скорее всего, я останусь в Лондоне, пока не уладится дело с разводом.
Теперь даже болгарский перец не мог бы потягаться с румянцем лорда Фредерика по части яркости. Лорд Ренуэрт вынул карманные часы и бросил взгляд на циферблат.
– Бог мой, пять минут назад я должен был встретиться с леди Ренуэрт в книжном магазине! Прошу меня простить, джентльмены, но геенна огненная – ничто по сравнению с гневом женщины, которую заставляют ждать.
К чести лорда Фредерика, он не сбежал, хотя желание броситься наутек было написано у него на лбу крупными буквами. Камден обвел взглядом просторную комнату отдыха. Газеты внезапно зашуршали, прерванные беседы возобновились, а сигары, с которых минуту назад роняли пепел на ковер, снова поднялись к губам джентльменов.
Убедившись, что пик острого любопытства миновал, Камден вновь повернулся к лорду Фредерику:
– Значит, вы хотите жениться на моей жене?
С лица Фредди сбежала вся краска, но он не дрогнул.
– Да.
– А почему?
– Я ее люблю.
В этом не приходилось сомневаться. Лорд Фредерик говорил искренне. Грудь Камдена внезапно пронзила острая боль, но он оставил ее без внимания.
– А еще почему?
– Простите…
– Любовь сегодня есть, а завтра ее нет. Почему вы так уверены, что не пожалеете о женитьбе на леди Тремейн?
Лорд Фредерик судорожно сглотнул.
– Она добрая, мудрая и смелая. Она знает жизнь, но не идет у нее на поводу. Она замечательная. Она как… как… – Фредди явно не хватало слов.
– Как солнце на небосводе? – вздохнув, подсказал Камден.
– Да, верно, – кивнул Фредди. – Как… как вы догадались, сэр?
«Просто я раньше тоже так думал. И сейчас, бывает, так думаю».
