– Тебе придется отдать ему практику, Арни? Но какой в этом смысл?
– Почему бы нет? Я хорошо обеспечен. У меня есть недвижимость и наличные. Я выйду в отставку и увезу тебя и детей в любую часть света. Ты только назови мне место.
– Я не… не ожидала…
– Ты ожидала, Гиа. Не играй со мной. Ты знала, что в скором времени я попрошу тебя об этом. Послушай, ну что может быть лучше? Эти несколько дней мы были все как одна семья – ты, дети и даже твоя мама. Спроси ее, что она думает обо мне, особенно теперь, когда знает всю историю. Да Францина, конечно же, скажет: «Иди за этого парня. Он умный, интересный, очень добр к твоим детям и без ума от тебя. Чего еще тебе нужно?»
Его слова обжигали ее. Он между тем продолжал:
– Я не бабник, как Джеральд. Ты знаешь это. Ты можешь положиться на меня. У тебя будет стабильная жизнь, тебе не придется искать партнера. Ведь с любым мужчиной возникнут те же проблемы, что и с Уиллом.
Опустив руки Гиацинты, Арни обнял ее и нежно поцеловал.
– Я бы с удовольствием обосновался во Франции. Ты любишь Францию, и там у детей не будет неприятностей, если что-то произойдет.
– Произойдет? О Боже! Неужели это будет продолжаться всегда?
– Кто знает, Гиа? Мы об этом ведь не раз говорили.
От страха у нее ослабели ноги.
– Давай вернемся в машину. Я не совсем хорошо себя чувствую.
Арни открыл дверцу машины и помог Гиацинте сесть.
– Сейчас же поедем назад. Прости меня, я не хотел тебя расстраивать. Как ты сейчас?
– Болит голова – слишком много неожиданностей. Такая славная неделя – и вдруг опять тревожные мысли.
– Откинь голову назад. Мы помолчим. Тебе станет лучше. Вернемся мы более коротким путем.
Сквозь опущенные ресницы Гиацинта наблюдала за Арни. Сильный и мускулистый, он выглядел гораздо моложе своих лет. Его загорелое лицо контрастировало с серебристой шапкой волос. От Арни слегка пахло хвойным лосьоном. Он всегда тщательно следил за собой.
Арни мог бы найти множество женщин, которые ответили бы ему взаимностью. Но он хотел ее.
Уехать куда-нибудь с ним и с детьми! Разве другая женщина в ее положении не приняла бы тотчас его предложение? Францина практична и почти всегда бывает права, считая, что в этом мире невозможно иметь все.
– Вот мы и приехали. – Арни остановил машину у входа в отель и помог выйти Гиацинте.
Над ее головой шумели пальмы. Дул легкий бриз.
– Ты спала, – заметил Арни. – Психолог сказал бы, что ты уходила от принятия решения.
Ко всему прочему он был исключительно умен.
– Долго ли мне ждать твоего решения, Гиа?
– Эмма и Джерри должны закончить этот семестр.
Арни кивнул.
– Это всего два месяца.
Он поцеловал ее в губы. Когда Арни отпустил Гиацинту, глаза его сияли от счастья.
Поднявшись в свою комнату, Гиацинта вышла на балкон и опустилась в шезлонг. Ее снова охватила слабость. Она чувствовала себя больной, но эта болезнь носила, очевидно, психосоматический характер, и никто не мог ей помочь. Она лежала в шезлонге, ни о чем не думая.
Спустя некоторое время Гиа начала восстанавливать цепь событий, произошедших с ней за последние несколько часов. Она все-таки позволила Арни сжать себя в объятиях! Но могла ли она оттолкнуть его? Потом что-то сказала об окончании школьного полугодия. Разве она пообещала ему что-то? Мысли ее пришли в смятение: дети, страх, угроза, ответственность за работу, обещания Арни и снова дети.
Гиацинта встала и посмотрела через перила вниз. Тишину нарушил шум ветерка. Отсюда океан казался гладким и спокойным, но если подойти к нему поближе, можно увидеть зыбь и услышать неумолкаемый шум набегающих на берег волн. Долго стояла Гиацинта, вцепившись в перила и глядя на бесконечный морской простор.
Совсем не так давно два человека лежали в гамаке и наблюдали за темными волнами, пока не взошла луна и все вокруг не засеребрилось. Говорят – забудется, но когда? Когда тебе стукнет девяносто и у тебя не будет никаких желаний? «Я обидела его, – подумала Гиацинта. – Я обидела Уилла. Для нас обоих было бы лучше, если бы мы никогда не лежали в гамаке или даже никогда бы не встретились.
Опять-таки было бы лучше, если бы я не подала Арни надежды. Он мне так много дал! Конечно, я не просила его ни о чем, но и не отказывалась, о чем весьма сожалею. И все же я не могу притворяться, что люблю его, не могу такой ценой покупать душевный покой. Нет, я не сделаю этого.
Боже милостивый, есть ли способ как-то исправить мою жизнь?»
– Красивые дети, – заметил человек, сидевший на соседней скамейке.
Пожилой мужчина с приятными манерами наблюдал за тем, как Францина фотографировала Джерри и Эмму, а после – за тем, как они направились к конюшням.
