останется тайной для любого, кто не был на месте Фредди. Можно лишь гадать об этом. Не каждый же, кто страдал так, как Фредди, кончал жизнь самоубийством. Может, в те несколько ужасных секунд, когда он катился вниз по лестнице, Фредди даже пожалел о том, что сделал. Кто мог это знать? Он знал только, что эта бедная женщина, которая сидела сейчас рядом с ним, нуждалась в утешении, и он не мог ей его дать.
– Ты слишком много времени проводишь одна, – произнес он внезапно. – С тобой явно что-то надо делать. – Он решил, наконец, сказать ей то, что давно собирался, но из деликатности все откладывал. – Ты никому не желаешь говорить, что произошло между тобой и Дэном. Это, может быть, что-то совершенно непростительное… но я не могу представить себе, чтобы Дэн сделал что-то подобное.
..Его глупая привычка флиртовать? Да, она может вызвать у женщин раздражение, даже, вероятно, ярость, но вряд ли это достаточная причина для того, чтобы расстаться после стольких лет, прожитых вместе; это был просто недостаток. И Пол невольно задал себе вопрос, а какой у него самый серьезный недостаток; абсолютное, доходящее до безрассудства, преклонение перед прекрасным или его склонность пытаться всегда как-то оправдать поступки других людей и свои собственные?..
Хэнни ничего не ответила на его слова, и он повторил:
– Не могу представить себе, чтобы Дэн сделал что-то непростительное.
В первый раз в жизни он увидел на лице Хенни холодное, замкнутое выражение.
– Прости меня, – сказал он.
– И ты тоже, – она бросила на него виноватый взгляд. – Ты так всегда беспокоишься обо мне… Но как ты сам?
Совершенно неожиданно для себя он произнес:
– Я видел Анну.
– Анну? Как это? Что случилось?
– Ничего… У нее ребенок.
Ему хотелось, чтобы Хенни спросила еще что-нибудь. Хотя он сам толком не знал, что бы ей ответил, во всяком случае, он не сказал бы ей всей правды, так как он еще был не готов к каким бы то ни было признаниям. Возможно, ему просто хотелось еще раз услышать и сказать самому имя Анны.
Но Хенни ничего не спросила, погруженная в свои мысли.
– Мне очень хочется повидать Хэнка, – сказала она. – Я не видела его с… с того самого дня, когда это случилось. Но я не пойду в тот дом. Я презираю ее, я не могу на нее смотреть. Это единственное, что нас роднит с Дэном, – закончила она с вызовом и каким-то горьким удовлетворением, что так ей не шло.
Эта непривычная холодность в его любимой Хенни настолько ошеломила и рассердила Пола, что, не выдержав, он довольно резко сказал:
– Возможно, тебя это и удивит, но там произошли большие перемены. Он навещает их чуть ли не каждый день.
– Я не верю! Уж не хочешь ли ты сказать, что он простил ее?
– Насчет этого мне ничего неизвестно. Мы с ним об этом не разговаривали.
…Простил ее, подумал он. Так сделали все, вся семья, если, конечно, считать прощением то, что они никогда не упоминали «другого мужчину». И он также подумал, что они – имея в виду своих родителей, бабушку и жену – могли бы повести себя совсем иначе, не откажись Лия от денег. О, эти деньги! Добровольно расстаться с деньгами, которые по закону принадлежат тебе, – да, это действительно впечатляет! Это заставляет закрыть глаза на многие другие проступки, если только можно назвать любовную связь проступком.
– Лия отказалась от всех своих прав вдовы, от денег, – сказал он Хенни. – Все было переведено на имя Хэнка, которому сейчас принадлежит и дом.
– Я этому не верю, – повторила упрямо Хенни. – Лия так любит деньги.
Когда-то, вспомнилось ему, она хвалила ее за трудолюбие и стремление чего-то добиться в жизни. Да, правду говорят, мы видим только то, что желаем видеть…
– Но это правда, – возразил он. – Хэнк сейчас богатый ребенок и будет богатым человеком, когда вырастет.
– Какой в этом смысл… богатый! Это его погубит.
– Богатство не обязательно несет в себе погибель, как ты знаешь, – заметил он и добавил: – Лия хотела бы переехать, но Дэн ей этого не разрешает. Он хочет сохранить этот дом для мальчика.
Она сдалась. Взгляд ее вновь обратился к серой стене, казавшейся сейчас, когда зашло солнце, почти черной.
– Мне бы хотелось увидеть моего маленького мальчика, – прошептала она спустя какое-то время, словно говоря сама с собой. – Он, должно быть, совсем меня забыл.
Слова ее словно повисли в воздухе: меня забыл..
Пол мгновенно почувствовал жалость и перед его мысленным взором прошла череда картин; Хенни, марширующая по Пятой авеню; Хенни, возвышающаяся над ним, держащая его за руку; Хенни с Дэном…
– Знаешь, что я сделаю? Я постараюсь устроить так, что ты сможешь увидеться с Хэнком, когда Лии не будет дома. И я там тебя встречу.
У него эта привычка от Дэна, подумала Хенни, увидев, как мальчик отбросил назад прядь блестящих темных волос, упавшую ему на лоб. У него были круглые, полные любопытства глаза Лии и ее курносый нос; у него… Она мысленно одернула себя. Ребенок – отдельная личность; почему мы всегда пытаемся разбирать его по косточкам и сравнивать с кем-то?
