воскресная газета, послужившая причиной этой головной боли, валялась на полу. Вся семья пришла утешать Вернеров – Анжелика, Альфи и Эмили.
– Хорошо, что родители во Флориде, – вздохнул Уолтер. – Конечно, они получат нью-йоркские газеты, но мне почему-то кажется, что расстояние смягчит удар.
– К марту, когда они вернутся, – бодро заверил его Альфи, – все это уже забудется. Газеты набросятся на кого-нибудь еще.
Анжелика нервно перебирала белыми пальцами то бусины своего агатового ожерелья, то складки траурного платья из черного шелка.
– Ах, Флоренс, я рада, что твой отец не дожил до этого. Он и так настрадался за свою жизнь. Две его дочери стали чужими, а теперь вот на Уолтера такое свалилось.
– Что подумают люди, – простонала Флоренс.
– Возьми себя в руки, Флоренс, – упрекнул ее Уолтер, подавая ей пример собственным поведением. – Наши друзья и знакомые вряд ли поверят горстке падких на сенсации разгребателей грязи. Преступная халатность, – пробурчал он. – Побыл бы один из них в моей шкуре. Встраиваешь в квартирах полки, они разбивают их и используют на дрова. Ванны? Они хранят в них уголь. Водопроводные краны? Они снимают их и несут на продажу. До приезда сюда эти люди прозябали в хибарах на Сицилии, в России, Бог знает, где еще. Потребуется столетие, чтобы приучить их к цивилизации. Но одно мне ясно, с меня хватит. Больше никаких закладных. Я банкир, я не занимаюсь недвижимостью.
Пол внимательно оглядывал маленькую группу. Его позвали, когда он шел к себе в комнату, проведя несколько часов на катке. Здесь был иной мир. Вчера у тети Хенни царило оживление, хотя дядя Дэн и сказал, что само по себе принятие закона – это еще полдела.
«Все существующие дома такого типа надо снести», – заявил он. «Но на это никто не пойдет, слишком большие деньги поставлены на карту».
– Наверное, в доме моей сестры сейчас праздник, – сказала Флоренс. – Как же, они одержали победу, унизили Уолтера и меня.
Никто не ответил. Флоренс продолжала:
– Я не хочу создавать новые неприятности, их и так уже достаточно. Мама, я знаю, тебе приходится видеться с Хенни, ведь она твоя дочь. О тебе, Эмили, я не говорю, ты должна следовать за мужем, а Альфи – великий миротворец, всегда был таким, хотя даже тебе, Альфи, должно быть ясно, что в данном случае мир невозможен.
– Да, мои усилия не увенчались успехом, – признал Альфи. – Но мне очень хочется, чтобы вы помирились.
– Помирились, – как эхо повторила за ним Эмили. «Альфи слишком любит жизненные удобства, – подумал Пол, – уютный дом, вкусный обед, – чтобы вступать в какие-то споры, которые нарушили бы его покой, его воскресный послеобеденный сон, тратить на них энергию, необходимую для продвижения вперед».
– Это не твоя вина. Слишком велики наши разногласия, – объявила Флоренс. – А теперь после всего этого разрыв стал окончательным. Но я хочу задать вопрос Полу. Ни я, ни отец не старались повлиять на тебя, что-то тебе запретить. Но как ты сам можешь ходить к ним в дом? Мы ведь знаем, ты часто у них бываешь.
– Я и не пытался скрывать этого.
– Но разве не время занять какую-то определенную позицию? Ты ведь уже взрослый, – Флоренс скорее умоляла, а не ругала сына. – Ходить к ним, слушать, как критикуют твоих родителей – я этого не понимаю.
– Мама, они ни разу не сказали о вас ни слова. Иначе я бы не ходил к ним. Они вообще не обсуждают никого в отдельности. У них другие темы для разговоров.
– Коль скоро мы коснулись этой темы, о чем же они говорят? – с любопытством спросил Уолтер.
Пол пожал плечами.
– Что вам сказать? Ну, хорошо. Об обществе борьбы за мир. Тетя Хенни каждое лето ездит на озеро Мохонк, на ежегодную конференцию общества. Она встречалась там с баронессой фон Саттнер, после того как та получила Нобелевскую премию за укрепление мира. А дядя Дэн… – Пол подавил озорную улыбку. Они все равно поймут не больше, чем я сам. – Он рассуждает об электромагнитных волнах в космосе. В будущем, говорит дядя Дэн, мы сможем принимать сигналы с других планет. Кроме того он занят разработкой каких-то своих идей о системе связи на море.
Анжелика округлила глаза.
– Похоже на него.
– Не знаю, мама, – с жаром возразил Альфи. – Не следует спешить с выводами. В этом может быть смысл. Возьми, к примеру, Эдисона.
Анжелика потрепала сына по руке.
– Ты, как твой отец, всегда стремишься всем найти оправдание. Ну да ладно, это хорошая черта. Сам ты, по крайней мере, практичный человек, обеспечиваешь свою маленькую Маргарету. – Анжелике нравилось звучность этого имени и, говоря о дочери Альфи, она всегда называла ее полным именем, никогда «Мег». – Она не живет в трущобе, или почти трущобе, как бедняжка Фредди.
– Да, да, мне так жаль Фредди, – согласилась Флоренс. – И всегда было жаль. Он кажется таким… – она поискала слово, – таким отрешенным. А иногда чересчур эмоциональным. Конечно, я давно его не видела. Он сильно изменился, Пол?
– Он вырос, – сухо ответил Пол.
– Господи, это я знаю. Ему уже шестнадцать. Я имела в виду…
Она не договорила, так как вошла служанка с подносом и поставила его на столик рядом с софой. Сэндвичи, кексы, шоколад, кофе и чай заставили всех забыть про Фредди.
