Сартр за 90 минут

«Моя свобода - это выбор быть Богом, - заявляет Сартр, - выбор, который проявляется и находит отражение во всех моих действиях». «Бытие и ничто» заканчивается еще одним витиеватым аргументом, который кажется философски интересным и одновременно искусственным:

«Любая человеческая реальность - это стремление.

Она пытается утратить себя, чтобы стать бытием, в то же время становясь В-себе, уже не обладающим абсолютной свободой: вещь, которая является причиной самой себя, в религиях называется Богом. Таким образом ‹…› человек теря ет себя в качестве человека, чтобы стать Богом.

Но идея Бога противоречит сама себе, и мы теряем себя в отчаянии. Человек-это тщетное стремление ».

«Бытие и ничто» опубликовано в 1943 году в Париже, окулированном немцами. Оно привлекло внимание только узкого круга философов. К счастью, эта группа была и остается во Франции значительно более широкой, чем в любой другой стране (за исключением Ирландии, в которой все население попадает в эту категорию). В результате говорить о книге начинают и те, кто действительно ее прочитал, и те, кто хочет таковым казаться.

Экзистенциализм с его броскими нигилистическими слоганами («Существование бессмысленно»,

«Человек - это тщетное стремление» и т. д.) вскоре был подхвачен широким кругом приверженцев левого движения.

В 1945 году окончилась Вторая мировая война.

Союзнические войска победно шествовали по Европе, но Европа лежала в руинах. Абсурдность ситуации была очевидна всем. Экзистенциализм говорил языком современности. Абсолютной справедливости не существует: миллионы людей погибли, а тем, кто выжил, не во что верить, кроме как в себя.

Франция, пережившая унижение, нуждалась в героях, предпочтительно, культурных (это всетаки Франция). Необходимо было продемонстрировать, что существовало, по крайней мере, героическое духовное сопротивление немецким варварам. Художественную нишу заполнил Пикассо (несмотря на тот факт, что он испанец), ниша литературная была отдана Сартру (он в конце концов написал несколько статей для прессы, связанной с Сопротивлением). Под всеобщее одобрение Сартр пошел даже дальше: написал небольшую книжку, излагающую учение экзистенциализма в доступной форме: «Экзистенциализм - это гуманизм». Сартр и экзистенциализм становятся французским интеллектуальным экспортом.

Признанная фигура левого движения,

Сартр приобретает известность также среди интеллектуалов всего мира. Он разъезжает повсюду, читая лекции об экзистенциализме. Старые верования рухнули, новая религия атеизма и вызывающего отчаяния точно отвечала настроениям времени.

Джульетта Греко получает известность как исполнительница экзистенциалистских песен в трущобах Латинского квартала, а Жан-Поль Сартр сидит за своим столиком в кафе «Де Флер» (за соседним столиком располагается Симона де Бовуар) и пишет философские труды. Певица в черном и философ из кафе на бульваре Сен-Жермен становятся такими же туристическими достопримечательностями Парижа, как Эйфелева башня и Нотр-Дам.

Но Сартр верен себе. Не в его природе успокаиваться, достигнув успеха и славы (это буржуазные понятия, отдающие «дурной верой»). Он продолжает свое философское развитие, как всегда - пишет, пишет, пишет… Новеллы, пьесы, статьи, книги. Когда перенапряжение доходит до того, что ноги уже отказываются таскать его приземистое и толстое, безнадежно неатлетическое тело, он обращает свой взор к стимуляторам. Работая с утра до ночи день за днем, Сартр подхлестывает свой разум, постоянно держа себя в возбуждении.

Де Бовуар старается организовать его отдых, предусмотрительно исчезая, когда он раз влекается с блещущими интеллектом юными экзистенциалистками.

Сартр верил в непредсказуемость. Действительно, на таковой базировалась вся его философия.

Поэтому неудивительно, что его философское развитие также оказалось непредсказуемым.

Начав с почти солипсического индивидуализма, он становится все более вовлеченным в социальные вопросы, политические ситуации. (Словечко engagé становится еще одним экзистенциалистским «паролем»). Покончив с тщетными стремлениями «Бытия и ничто» и насладившись первыми достижениями экзистенциалистского психоанализа, его экзистенциализм превращается в гуманизм.

«Экзистенциализм и гуманизм» - наиболее ясное изложение Сартром учения экзистенциализма; за несколько лет эта тридцатистраничная работа была переведена на большинство языков мира. Она содержит обычные сжатые слоганы квази-нигилистического вызова: «Мы одиноки, и нам нет извинений. Вот что я имею в виду, ког да говорю, что человек обречен быть свободным».

Раньше Сартр рассмотрел свободу как ничем не обусловленную. В самом деле, она вдохновляет известное французское понятие acte gratuit: импульсивное, спонтанное действие, игнорирующее последствия. К счастью, это игнорирование последствий характерно больше для литературы, чем для жизни (например, персонаж Гайда в «Обманщиках » импульсивно и ничтоже сумняшеся выталкивает пассажира из идущего на полной скорости поезда). Такие действия и спонтанная экзистенциалистская свобода были провозглашены асоциальными. Они демонстрировали, каким образом индивид может существовать вне общества, по ту сторону его нравов. (Все склонялись к тому взгляду, что хорошо бы подобным абсолютно свободным субъектам существовать исключительно в экзистенциалистских теориях.) Но Сатр, настаивая на спонтанности свободы, имел в виду не общее представление, а нечто более глубокое. Его свобода была чисто философским понятием. (Довоенный учитель в провинциальном Гавре, предложивший такое понятие, действительно снисходительно относился к своей свободе употреблять избыточные количества пива. Это делало его популярным среди студентов.

Однако его «неограниченная свобода» не предполагала, что он может и не прийти на урок.) Сартр вскоре пришел к пониманию того, что хотя с философской точки зрения ничем не ограниченная свобода имеет смысл, в качестве социальной позиции она вряд ли приемлема. В самом деле, она была бы не только асоциальной, как признавали ее сторонники, но просто антисоциальной.

В «Экзистенциализме и гуманизме» сартровское понимание индивидуальной свободы приобретает социальный аспект. По Сартру, свобода подразумевает социальную ответственность.

Раньше он утверждал, что с каждым выбором, который мы делаем, мы выбираем не только себя, но мораль в целом. Отсюда остается лишь один шаг до признания социальной ответственности.

Однако этот шаг имеет огромное значение. Сделав его, я признаю существование других (а не просто Другого) и признаю, что эти другие играют весьма определенную роль в моих затруднениях ». «Выбирая себя, мы выбираем всех людей.

Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть».

«Поступай так, как ты хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе», «Мир на Земле всем людям доброй воли» - такие максимы занимают центральное место в морали западной цивилизации. Они получили философское обоснование в категорическом императиве, на котором Кант основал свою систему морали: «Действуй только согласно той максиме, которую ты хотел бы видеть универсальным законом». Сартровская мораль не была оригинальной. Она не была даже экзистенциалистской, хотя он провозглашал ее таковой, ставя ее в контекст экзистенциалистских взглядов и его понимания свободы.

В «Экзистенциализме и гуманизме» Сартр толкует гуманизм так: «Человек находится постоянно вне самого себя. Именно проектируя себя и теряя себя вовне, он существует как человек. С другой стороны, он может существовать, только преследуя трансцендентные цели. Будучи этим выходом за пределы, улавливая объекты лишь в связи с этим преодолением самого себя, он находится в сердцевине, в центре этого выхода за собственные пределы». Другими словами, человек создает свои собственные трансцендентные идеалы, которые могут выходить за пределы бытия, но являются центром его собственной трансценденции (ничто). «Не существует иной вселенной, кроме вселенной человека, вселенной человеческой субъективности».

Занимая антибуржуазную позицию, Сартр всегда склонялся к радикальным социалистическим взглядам, хотя и утверждал, что марксистом не является. Но поскольку его экзистенциализм все больше